Особенно,... 
63 
— Моя дорогая! Но Роберт… нет, конечно, нет. Роберт не был тем мужчиной, который мог жениться на юной девушке ради физического удовольствия. Да, я думаю, что должна услышать, как всё это вышло, в конце концов!
Джессика спокойно рассказала ей о том, что была молода и совершенно одинока, и Роберт хотел защитить её, и сколько злобных сплетен она вынесла. Она не утаила ничего, даже того, как Николас добивался её и какие предложения ей делал, и мадам Константинос была глубоко обеспокоена, когда рассказ закончился.
— Порой, — медленно проговорила она, — мне хочется разбить вазу о голову Нико, несмотря на то, что он мой сын! — она посмотрела на свадебное платье. — У тебя нет ничего другого, чтобы надеть? Ничего белого?
Джессика покачала головой.
— Нет, ничего. Я должна буду надеть это.
Петра принесла наколотый лёд, завёрнутый в небольшое полотенце, чтобы приложить его к глазам Джессики, и через полчаса все следы слёз пропали, но она была неестественно бледна. Она двигалась очень медленно, жизненные силы покинули её, все искры радости погасли. Мадам Константинос и Петра бережно одели Джессику в платье персикового цвета и закрепили такого же цвета фату на её голове, потом вывели её из комнаты.
Николаса здесь не было, он уже ушёл в дом своего крёстного отца, но вилла была заполнена родственниками, тётями, дядями и кузенами, которые улыбались, болтали и тепло приветствовали её, когда она вошла. Ни одного из её друзей не было здесь, она поняла это с самого начала, но, с другой стороны, их и было-то только двое: Чарльз и Салли. Это заставило её почувствовать себя ещё более одинокой и замерзшей так, как будто она никогда больше не почувствует тепла.
Андрос должен был сопровождать её вниз по дорожке, ведущей к деревне, и он уже ждал её, высокий и темноволосый, в смокинге, и на мгновение стал так похож на Николаса, что Джессика задохнулась. Андрос улыбнулся и подал ей руку; его отношение к ней слегка потеплело за прошедшие несколько дней, и теперь он был искренне озабочен, когда обнаружил, что она дрожит, а её руки холодны, как лёд.
Родственницы Николаса высыпали наружу, чтобы образовать проход с вершины холма вниз к деревне, стоя с обеих сторон дорожки. Когда Джессика и Андрос приблизились к ним, они начали бросать флёрдоранж им под ноги вниз на дорожку. Были здесь и деревенские женщины в традиционных платьях, которые бросали маленькие, ароматные белые и розовые цветы. Они начали петь, и Джессика пошла по цветам вниз по дорожке, чтобы присоединиться к мужчине, за которого выходила замуж, и, тем не менее, чувствовала, как внутри у неё всё застыло.
В дверях дома kyrios Паламаса Андрос передал Джессику в руки крёстного отца Николаса, который повёл её к алтарю, где ждали Николас и отец Амброуз. Алтарь — большая комната, украшенная свечами, — и сладкий запах ладана заставили её ощутить, что исполняется ее мечта. Отец Амброуз благословил венки из флёрдоранжа, которые были надеты им на головы, до того как они встали на колени перед алтарём, и с этого момента всё воспринималось ею, как в тумане. Она машинально говорила то, что нужно было сказать, и, должно быть, всё сказала верно. Когда Николас произносил свои клятвы, его глубокий, низкий голос проник в её сознание, и она немного растерянно огляделась.
Наконец, церемония закончилась, отец Амброуз соединил их руки, положил поверх свою и повёл за собой. Они трижды обошли вокруг алтаря, в это время маленький Костис, один из бесчисленных кузенов Николаса, шёл перед ними, размахивая кадилом, так что они двигались сквозь облако ладана.
Почти немедленно переполненная комната взорвалась приветственными криками, все смеялись и целовали друг друга, и крики "Бокал! Бокал!" нарастали. Молодожёнов со смехом толкали к очагу, где стоял бокал, перевёрнутый вверх дном. Джессика вспомнила, что должна была сделать, но, вследствие царившего в ее душе смятения, реакция ее оказалась вялой, и Николас легко опередил её, его нога разбила бокал, и сельские жители приветствовали то, что kyrios Константинос будет хозяином в их доме. «Как будто это когда-нибудь могло быть по-другому», — оцепенело подумала Джессика, отворачиваясь от дьявольского блеска в чёрных глазах Николаса.
Но он прижал её спиной к себе, его руки крепко обхватили её талию, а глаза заблестели, когда он поднял её голову.
— Теперь ты моя по закону, — пробормотал он, склонил голову и захватил её губы.
63 
