Особенно,... 
17 
Приняв душ, Коннор присоединился к родителям и Санни. Девушка была очень мила за обедом, шутила и вообще вела себя спокойно и достойно. Лучше бы она была пустышкой, подумал Коннор.
Следуя намеченному плану, он быстро закончил обед, извинился за скорый уход и, сославшись на завал бумажной работы, вернулся в офис.
Придя на работу, он погрузился с головой в папки и полтора часа разбирал истории болезней.
Затем переставил книги на полке по алфавитному порядку, расположил медицинские журналы по времени выпуска и сделал еще массу важных дел.
Теперь его офис можно было назвать самым организованным офисом в мире.
По дороге домой он старался думать обо всем, кроме Санни. Но мысли, как заколдованные, возвращались к предмету его страсти. Главное – не встретить ее сейчас. Она должна быть уже у себя, над гаражом.
Конечно, это было не так. Девушка сидела на крыльце и любовалась осенним небом. Он спокойно пройдет мимо и поздоровается. Ничего больше.
Он поднялся по ступенькам, стараясь не глядеть на девушку. Даже при лунном свете ее волосы переливались, как жидкое золото. Она окликнула Коннора.
– Привет, Коннор!
От звука ее голоса у Коннора закружилась голова. Он остановился.
– Привет, Санни.
Ее плечи были накрыты пледом.
– Довольно холодно сегодня. Что вы здесь делаете?
Он подошел поближе, ощутил аромат ее тела.
И желание сразу вспыхнуло в нем. И как долго это будет продолжаться?
– Я смотрю на луну. Она сегодня великолепна.
Вам так не кажется?
Он посмотрел в небо, но с его места луны не было видно вовсе. Он присел и еще раз глянул на небо.
– Да, наверное.
– Да ладно вам, – она встала и отбросила плед. – Посмотрите отсюда, – добавила она, подходя к перилам.
– Это всего лишь луна. Ничего более, – ответил Коннор, подходя к ней. Еще шаг, и все старания держаться в стороне пойдут прахом!
– Я знаю, – возразила Санни. – Но сегодня она особенно хороша.
Она вдруг обернулась к нему и взяла его за руку. Потянув его за собой, прошептала:
– Коннор, вам надо расслабиться.
Он не мог сопротивляться. По его телу словно прошел ток – от ее руки до кончиков его волос.
Они подошли к перилам. Санни прошептала:
– Теперь посмотри на нее и скажи, что она не прекрасна.
Рука Санни все еще прижималась к его руке.
Коннор с трудом повиновался и поднял голову.
Луна сияла посреди чистого, темного неба, окруженная мириадами звезд. Действительно, прекрасное зрелище.
Коннор посмотрел на Санни. Она стояла рядом, такая волшебная, неземная. Ему захотелось дотронуться до ее лица, чтобы понять, не мираж ли она. Не дав мыслям превратиться в их материальное воплощение, он прошептал:
– Прекрасная.
Она резко повернулась к нему.
– Я.., я говорила о луне, – прошептала она в ответ.
– А я говорил о тебе. – Он уже не мог сопротивляться. Ему ужасно хотелось прикоснуться губами к ее лицу, к ее нежной, словно шелк, коже, к розовым губам. Она, словно завороженная, смотрела на Коннора, разжигая огонь страсти в его теле. Они стояли совсем близко, их тела соприкасались. Наконец он опустил голову и поцеловал девушку.
Санни вздрогнула, когда почувствовала его губы. Обвив руки вокруг его шеи, она прижалась к Коннору всем телом. Их языки сплелись в безудержном танце. Они не могли оторваться друг от друга. Санни вся горела от желания, которое сдерживалось слишком долго.
– Коннор? – позвал отец.
Коннор вздрогнул и отодвинулся от Санни. Он тяжело дышал, не в силах успокоиться. Санни повернулась к перилам, пытаясь успокоить разбушевавшиеся страсти.
– Да, отец, – вымолвил Коннор.
– Просто хотел убедиться, что ты уже дома.
– Я дома, – он глубоко вздохнул. – Мы.., просто разговаривали с Санни.
– Все ясно, – его отец, кажется, улыбался. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил Коннор, отходя от Санни. Находиться рядом с ней все еще было опасно.
– Тебе не понравилось? – тихо спросила Санни.
Он остановился и удивленно посмотрел на нее.
– Не понравилось что?
– Поцелуй.
– Ну что ты, почему ты спрашиваешь?
На самом деле поцелуй понравился ему так, что теперь он будет искать возможности повторить его.
Санни присела на ступеньки.
– Просто у тебя такой вид, будто ты только что попробовал касторки.
– Нет, нет! Поцелуй был великолепен.
17 
