Арчибальду вопрос явно не понравился. Он прищурился, взглянул на Маккейба с откровенным недовольством и тут же отвернулся.
— Его величество занят другими делами. Приступим к ужину.
Слуги, которые до этой минуты стояли вдоль стен, бросились наполнять вином кубки и разносить еду. По залу разнесся дразнящий аппетитный запах; столы ломились от изобилия яств и разнообразия напитков.
— Постарайся хорошенько поесть, — шепнул Юэн. — Надо поддержать силы.
Присутствие за одним столом Маккейба и Кэмерона создавало ощутимое напряжение — настолько сильное, что сидевшие тут же вельможи предпочли хранить молчание. Один лишь Арчибальд чувствовал себя прекрасно, не переставал шутить и с отменным аппетитом поглощал еду, то и дело требуя наполнить тарелку.
У Мейрин и Юэна ужин не занял много времени. Им хотелось поскорее подняться в комнату и уединиться, однако приходилось сидеть и слушать светскую болтовню Арчибальда.
Уже через несколько минут у Юэна разболелась голова. Изображать фальшивую любезность просто не было сил. Все во дворце отлично знали, зачем он приехал, и с плохо скрытым нетерпением ожидали решающей схватки. В таких условиях притворяться беспечным гостем было бы смешно и глупо.
— Король рассматривает ваш вопрос, — наконец сообщил Арчибальд, откинувшись на спинку стула. — Его величество планирует завтра вызвать вас и леди Мейрин, чтобы выслушать доводы. В тоже время он понимает, что для дамы в ее деликатном положении ситуация может оказаться непростой.
— Мою супругу зовут леди Маккейб, — не выдержав, поправил лэрд.
Арчибальд поднял бровь.
— Как раз в этом и заключается основная проблема. Не далее как завтра утром его величество примет окончательное решение.
— В таком случае, милорд, позвольте откланяться и проводить жену в спальню, чтобы она смогла отдохнуть.
Арчибальд снисходительно махнул рукой.
— Непременно. Понимаю, что дальняя дорога для нее — тяжкое испытание.
Юэн тут же встал из-за стола и помог подняться Мейрин. Она снова прошла по залу с гордо поднятой головой и безмятежно-спокойным лицом. Придворные не выдерживали ее холодного взгляда и смущенно отворачивались.
— Отлично держалась, — похвалил ее Юэн, когда супруги поднялись по лестнице и вошли в свою комнату. — Завтра все выяснится, и спокойно поедем домой.
— Надеюсь, что так и будет, — с тревогой в голосе ответила Мейрин. — Дункан Кэмерон определенно придумал какую-то опасную ловушку. Уж очень странно видеть его таким смирным и тихим. Да и королевский советник доверия не внушает. Буду рада рассказать правду своему дяде, королю Дэвиду. Слышала, что он человек справедливый и глубоко верующий, каким был и мой отец. Надеюсь, он сумеет рассудить по законам Бога.
Юэн давно утратил доверие и к благочестию правителей, и к их стремлению поступать в соответствии с божьей волей, однако спорить не стал. Пусть девочка надеется, что неприятности скоро закончатся, а правда восторжествует. Но сам он собирался с духом и готовился к худшему.
Следующим утром Маккейб проснулся до зари. Встал и принялся нервно ходить по комнате в ожидании развития событий. Поздно вечером, после того как Мейрин уснула, братья устроили военный совет и выработали план действий на случай непредвиденных обстоятельств.
В дверь осторожно постучали. Маккейб поспешил открыть и выйти в коридор, чтобы Мейрин не проснулась. Один из королевских гвардейцев передал волю своего господина:
— Его величество желает видеть у себя леди Мейрин. Ровно через час за ней явится охрана. Вам надлежит оставаться в комнате и ждать вызова в большой зал.
Юэн нахмурился.
— О безопасности леди можете не беспокоиться, лэрд, — добавил посыльный.
— В таком случае будешь отвечать лично, — угрожающе заключил Маккейб.
Гвардеец молча кивнул и удалился.
— Юэн?
Лэрд обернулся: Мейрин проснулась, приподнялась на локте и посмотрела на мужа с тревогой.
— Что происходит?
Он быстро подошел к кровати, сел рядом и, не удержавшись от искушения, положил руку на слегка подросший животик.
— А малыш еще не шевелится? Ничего не чувствуешь?
Мейрин с улыбкой накрыла ладонью руку мужа.
— Пока еще ощущается лишь легкое дрожание, больше похожее на трепет. Но, конечно, постоянно чувствую его присутствие.
Юэн снял с жены ночную сорочку, наклонился и прижался губами к небольшому, но уже заметному глазом холму. Твердость его свидетельствовала о беременности. Трудно было представить зрелище прекраснее. Он мог бы часами любоваться шелковистой бледной кожей и красотой возлюбленной, носившей под сердцем его ребенка.