Особенно,... 
76 
Четыре дня, четыре дня. И она вернется домой. Видимо, этот провинциальный город, в котором она родилась, все же не простил ей измены с блестящей высокомерной столицей и изощренно отомстил, подарив чувства, а затем с веселой удалью их растоптав.
Лизку только в этой ситуации жалко… Ее вины здесь нет. Увидеться бы с ней перед отъездом. Втайне от Чернова.
…Наверное, если бы Инга здесь, на отдыхе, вела плановик, то сейчас бы с чувством выполненного долга поставила галочку в графе «исполнено» напротив записи «съесть крем-брюле». Она даже перевыполнила это задание, съев две порции мороженого, вторую – вместо обеда. Или – за Лизку. А так же поставила бы «галочку» напротив «поваляться на пляже». Кто бы подумал, что она будет заставлять себя отдыхать так, словно выполнять рутинную работу… Инга сняла солнцезащитные очки и, перевернувшись на живот, уткнулась лицом в сложенные перед собой руки. Чтобы отвлечься от мыслей об Алексее и Лизе, она решила вспомнить приснившийся минувшей ночью сон.
…Она снова видела себя десятилетней, только в этом сне она встречалась не с бабушкой, а с мамой. Ей снилось, будто они семьей – она, мама и Вадим – пришли в местный парк аттракционов. Вадим, остановившись, как завороженный, возле детских авторалли, выразил упрямство, когда мама и Инга попытались за руку оттащить его от вожделенного аттракциона.
– Вадим, мы идем в комнату смеха! – Инга-девочка еще попыталась соблазнить брата заманчивым путешествием в королевстве кривых зеркал, но Вадим сердито насупился и упрямо вцепился руками в разноцветный барьер, ограждающий трассу, по которой с заманчивым гудением носились разноцветные машинки.
– Я не хочу идти ни в какую комнату смеха! Я там уже был!
Инга бросила раздраженный взгляд на брата, а затем, в поисках поддержки, глянула на маму. Но мама, удивительно, поддержала интерес Вадима:
– Вадик, ты можешь пока покататься на машинках, а мы с Ингой сходим в комнату смеха вдвоем.
Вадим просиял и бросил торжествующий взгляд на сестру. Инга показала ему язык и взяла маму за руку:
– Пойдем! Я хочу поскорей туда попасть!
Но мама, засмеявшись, неожиданно спросила:
– А ты выучила стишок, которому тебя обучала бабушка? Ведь бабушка сказала, что без этого стишка не попасть к зеркалам. Это – входной билет.
Инга хотела возразить маме, что, чтобы попасть в комнату смеха, нужно просто купить билет в кассе, а не учить какой-то стишок, но мама, твердо сжимая ее руку, уже вела ее к разноцветному шатру, на ходу бормоча какую-то скороговорку. «Что за ерунда?» – Инга, вначале не поняв ни слова из того, что бормотала мама, потом, прислушавшись, стала узнавать какие-то слова. Смысла их она не знала, но это действительно были слова из какого-то смешного стишка, которому ее обучала недавно бабушка.
– Ну, вспомнила? – мама с улыбкой повернулась к ней. – Давай учить вместе. Без этого стишка ты не увидишь отражения в зеркалах.
И мама снова стала произносить непонятные слова, по своему звучанию напоминающие шипение или сухой шепот листьев, а может, шум разбивающихся о берег волн. Инга, завороженная и заинтригованная, вначале робко и тихо, а затем, по мере того, как какие-то слова стали запоминаться, смелее стала повторять за мамой этот странный речитатив. И когда они с мамой уже входили в шатер, переглядываясь и перемигиваясь, в полный голос дуэтом скандировали шипящий «стишок». Так же, взявшись за руки, они бродили вдоль стеклянных зеркальных коридоров, каждому зеркалу, как в дань почтения, «даря» смешные непонятные строчки. И каждое зеркало приветствовало их улыбающимся отражением – не их собственным, а чужим. Но Инге не казалось странным то, что в зеркалах она видит не себя или маму, а незнакомых людей. Она, смеясь, кланялась каждому отражению, в знак приветствия шептала стишок и жизнерадостно махала рукой в ответ.
– Ну что, запомнила? – мама, когда экскурсия по шатру закончилась, с удовлетворенной улыбкой спросила, понимая и без вопроса, что дочь выучила «речитатив» так, что могла произнести его без запинок. – Бабушка будет довольна. А теперь идем за нашим Вадимом…
…Самое удивительно было то, что Инга, когда проснулась утром, смогла без запинки в точности произвести «выученный» во сне стишок. По звучанию он и правда напоминал шипение, потому что непонятные слова содержали много шипящих согласных. Но сейчас, когда она попыталась повторить это стихотворение, у нее ничего не получилось. Она забыла странный стишок.
76 
