— Эх-ма!.. Наделали делов! Да-а-а…
…Уже начинало светать, и впереди между редких елок показалась широкая просека, — по всей вероятности, дорога. Митряха зашагал к дороге.
"Правильно волки напали. Они возле тракта стерегли. Понимают, стервы, где засады устраивать".
Дорога была хоть и широкая, но совершенно безлюдная. Во всяком случае, на ней не сохранилось никаких следов — ни конных, ни санных. Митряха кое-как выбрался с обочины на проезжую часть и остановился подождать Глебку.
В рассветных сумерках на тракте было неуютно. Сильно кровил прокушенный палец, и ужасно хотелось пить. Старшой не был полностью уверен в этой дороге: конец ее терялся где-то в снежном тумане.
— Глебка, чего ты там?! Выходи же!..
Из придорожных кустов выкатилась темная фигура и грузно заковыляла к дороге. Митряха подпоясал кушак, высморкался и стал ждать.
Обман раскрылся только тогда, когда фигура вышла на обочину: Глебка съежился, замутился, и черное облачко, грязное как сажа, медленно заструилось по нетронутой снежной глади.
Finita
…Старшой стоял долго. Начал замерзать.
Больше из леса никто не вышел.
— Чего ж ты их не лупи-и-ил-то?.. — пропел Митряха и закрыл рукою лицо. Его затошнило. Чтобы не упасть, он повернулся и медленно побрел по дороге. В голове бессонной цикадой звенела мелодичная бессмыслица:
- Тилли-тилли, ляу-ляу…
- улли-улли, ау-ау…
- милли-килли, ау-ау…
С тонкого лезвия ножа капала на снег волчья кровь.
Он дойдет. Должен же хоть кто-нибудь дойти.
АШЕ ГАРРИДО
МАЛЕНЬКИЙ РЫЖИЙ ЛОВЕЦ
Хоссы медлительны.
Они появляются из пустых углов. Никогда, никогда не оставляйте углы пустыми. Если не хватает шкафов — поставьте хотя бы тумбочку. Свечку на ней зажгите или ночник какой.
Хоссы — нет, не боятся. Но свет уплотняет пространство. Тьма — как пустота. Тьма там, где нет света. Можно сказать, там, где есть свет, — уже что-то есть. Там, где только тьма, — нет ничего.
Места соединенья стен — всегда тоньше, здесь можно проскользнуть из одного мира в другой. Свет уплотняет эти промежутки. Конечно, световое уплотнение не является для хосс непреодолимым препятствием. Если они пришли заведомо по вашу душу — они продавят свет, пролезут сквозь него, хоть и с трудом. Но вот случайной жертвой вы не окажитесь, если в пустом углу вашей спальни горит ночник. Точнее, вероятность этого очень мала. Хоссы медлительны и в какой-то мере ленивы. Если не голодны.
* * *
Душным утром, после очередной беспокойной ночи, она все-таки решается снова спорить с мужем. Пилюльки постукивают в пластмассовой коробочке в такт ее словам: от волнения она дергает рукой.
— Марвин, это не отпуск. Это пытка.
Он молчит, как будто ничего не слышит. Прячет глаза.
— Марвин, я все-таки хочу, чтобы ты… Ну раз ты так категорически не хочешь идти к врачу… Это хорошие таблетки, ты напрасно…
— Я же сказал. Никаких снотворных, никаких успокоительных, ничего такого.
Она ставит коробочку на стол и с поджатыми губами идет к холодильнику. Кувшин с водой, лимоны, лаймы, сахар.
— Ну нельзя же настолько бояться побочных эффектов, тем более что их опасность наверняка преувеличена, просто раздута.
— Все. Ни слова об этом. Жена неразумная…
— Марвин, не дури, а? Это предрассудки. Ничего страшного не случится, если ты…
— Отстань. Лучше сделай лимонаду. Жара — с ума сойти.
Она молча готовит лимонад.
* * *
Даже когда хоссы не слишком голодны, они готовы приложить немало усилий, чтобы проникнуть в спальню с особенно ароматными снами — живыми, яркими, подвижными, вскипающими крохотными пузырьками, как эти дурацкие леденцы с содой и лимонной кислотой. Особенно хороши детские сны. У некоторых взрослых тоже бывают такие. Но гораздо, гораздо реже.
Если ваши сны тусклы и одноцветны, течение их медленно, как жидкое стекло, — можете спокойно гасить свет в спальне. Если хоссы не голодны, они не придут за вашими снами.
Впрочем, хоссы голодны почти всегда. Путь от одной жертвы к другой может занять от нескольких суток до пары недель. И тогда хосс не остановит самая яркая лампа, разве что прожектор мог бы их задержать. Но в спальнях не ставят прожектора.