25 
– Хочешь сказать, что для того, чтобы избавиться от страха, я должна попасть в экстремальные условия, как Лара? – усмехнулась Инга.
– Не совсем. Можно постараться самому избавиться от него, не дожидаясь экстрима. Что я и сделал. Машина мне необходима: и на работу ездить, и Ваньку возить то к Ларисиным родителям, то к педиатру. Я мог бы пользоваться и общественным транспортом или такси, но при этом не избавился бы от этой занозы-страха.
– Все это так, Вадим… – сказала Инга рассеянно, будто думая о чем-то другом. – Но, знаешь, я приняла решение не из страха, а потому, что хочу начать жизнь обычной счастливой женщины. Выйти замуж за любимого человека, родить ему ребенка, воспитывать его дочь, как собственную. У меня есть профессия психолога и капитал, чтобы открыть новую практику в этом городке. Вот такую жизнь я и собираюсь начать. Можешь за меня порадоваться.
– Я за тебя рад, Инга. Признаюсь, мне так даже спокойней будет. Наконец-то настанет конец твоим «приключениям». Единственное, что мне не нравится, – это то, что ты вопреки своим словам оглядываешься на прошлое. Я хочу, чтобы ты была моей прежней сестрой – пусть и без чудесных способностей, но прежней по настроению и характеру! Сильной, не сдающейся, не унывающей, ищущей и находящей выходы их сложных ситуаций Ты всегда была и останешься нашим ангелом-хранителем, несмотря ни на что. Если решила начать новую жизнь – браво! Только, пожалуйста, начинай ее с другим настроением, не оглядываясь на промахи. О’кей?
– О’кей, – улыбнулась Инга, вставая на ноги. – Пойдем домой?
– По дороге зайдем на рынок и купим что-нибудь.
– Для отвода глаз, – засмеялась она. Но тут же серьезным тоном добавила: – Спасибо тебе.
V
День полз вяло, как столетняя черепаха, с угнетающей медлительностью переваливаясь из часа в час, пока наконец не достиг первого привала – обеденного перерыва. Воспользовавшись уходом начальницы на ланч в кафе, Алиса вышла с курящей Майкой на крыльцо подышать свежим воздухом. Хотя воздух, отравленный выхлопными газами и сигаретным дымом, свежим назвать можно было только при наличии большой фантазии, Алисе необходимо было вырваться из стен кабинета. День выдался серым и тусклым, будто вылинявшим. Затягивающие небо набухшие от влаги тучи предвещали скорый дождь. Настроение девушки было таким же унылым, безрадостным. Она вполуха слушала, о чем щебетала Майка, энергично размахивающая перед ее носом сигаретой. Иногда Алиса морщилась от щекотавшего ноздри дыма, но даже не находила слов попросить подругу курить в другую сторону. Ей не хотелось ни говорить, ни двигаться, единственным желанием было свернуться калачиком дома на диване и с душой отдаться рефлексии. Причиной настроения было проклятое извещение «У вас нет новых писем», которое со злорадным упрямством поджидало Алису каждый раз, когда она, улучив момент, заглядывала в «секретный» ящик. Не ответил.
– Ты чего такая? – спросила Майка, от которой не укрылись рассеянность подруги и ее пасмурное настроение.
– Какая? – машинально отозвалась девушка, рассматривая небольшую очередь, выстроившуюся к торговой палатке за пончиками.
Запах жареного теста стал для нее символом лета и сладкой, как сахарная пудра, радости.
Палатку установили в июне, и это событие совпало с другим – с началом переписки с писателем. В обеденный перерыв подруги частенько бегали к этой палатке. И потом, во время чаепития, Алиса доставала из промасленного бумажного пакета не только самый большой и самый сахарный пончик, но и другой «десерт» – рассказ для Майки о полученном ответе от знаменитости. Сладко было во рту, сладко было и на душе. В Алисином понимании эти «пончиковые» чаепития крепко связались с рассказами о Викторе и его коротких письмах. А сейчас, глядя на очередь, девушка думала, что пончики без новостей о Лучкине совсем невкусные. Куски жареного масляного теста, противные своей жирностью.
– Ты сегодня мрачней самой черной тучи, – продолжала допытываться Майка. – Что стряслось?
– Да так… Работа надоела, вот что стряслось. В отпуск надо.
– Через две недели поедешь, – напомнила Майка, стараясь подбодрить подругу. Та уныло кивнула.
– Понятно, твой красавец не ответил.
Алиса собиралась возразить, даже придумала на ходу причину, объясняющую плохое настроение, – «женские дни». Но отвлеклась на женщину, занявшую в этот момент очередь за пончиками. На нее сложно было не обратить внимания: рыжие волосы незнакомки, казалось, полыхали огнем, а ядрено-салатный цвет платья особенно бросался в глаза на фоне такого серого дня. Глянув на эту модницу, Алиса ощутила неприятный укол, как если бы случайно, проезжая по шоссе, увидела рекламный плакат торгового центра, в котором ей нахамила продавщица, потому что такой кричащий вид женщины вызвал смутные воспоминания.
25 
