73 
…На встрече с ним девушка не проронила ни слова, все вопросы, которые они обсудили в машине по пути на встречу, задавал Виктор. Сергей в подробностях рассказал о дне, когда видел жену в последний раз. Вспомнил, что с утра она почему-то волновалась, он даже поинтересовался, не привиделся ли Алисе новый кошмар. Это уже позже узнал, что волновалась она в предвкушении предстоящей встречи с писателем. Виктор сделал вид, что не заметил хмурого обвинительного взгляда Сергея, и вовремя ввернул вопрос о странных событиях, происходящих в квартире. Тот смутился и признался, что его жена в последнее время и правда была чем-то напугана. Но сам он не замечал ничего странного, не слышал посторонних шумов, не видел теней. Происходящему с Алисой объяснений у него не было, разве что жена переутомилась на работе… Но не успел Виктор задать новый вопрос, как Сергей в обвинительном тоне задал ему свой: о чем писала Алиса? «Я работаю над книгой, и письма вашей жены давали мне идеи. Уверяю вас, Сергей, это была деловая, а не личная переписка!» «Покажите их мне!» – потребовал парень. Виктор растерянно глянул на Ингу, и та посчитала нужным вмешаться. Ласково улыбнувшись, она тронула нервничающего парня за руку и проворковала, что видела сообщения Алисы и, как невеста Виктора, не обнаружила в них ничего подозрительного. «А Виктория очень ревнива!» – хохотнул Виктор и приобнял Ингу. «Если бы эта девушка… простите, ваша жена, хоть одно признание написала бы моему жениху, Виктор бы больше не получал от нее писем», – со стервозной улыбкой пропела «Виктория». Похоже, ее ложь немного успокоила Сергея, потому что он заметно расслабился и больше не бросал в сторону Виктора ревнивых враждебных взглядов.
И все же разговор принес мало пользы. Где находится Алиса и как ее искать, понятней не стало. Впрочем, о чем это она… Больше всех в поисках девушки заинтересован сам Сергей, и это он надеялся услышать от Виктора версии, где может находиться Алиса. Про сны жены Сергей не знал ровным счетом ничего. А спрашивать напрямую, были ли в роду Алисы ведьмы, Инга постеснялась. Такой бы вопрос вызвал недоумение и сыграл бы против нее. В общем, пользы от этой встречи Инга не получила, разве что увидела на фотографии, которую им показал Сергей, как выглядит Алиса. Расстались они с чувством, что увидеться еще придется. Ее муж предупредил писателя, что с ним будут разговаривать из розыска. Виктор понимающе кивнул и попросил в свою очередь Сергея сообщать ему любые новости. На том и попрощались.
Вспомнив встречу, Инга подвинула к себе листочки с распечатанным на них текстом, разложила их в хронологическом порядке и погрузилась в чтение.
«…Я перешла заснеженное поле и подошла к воротам…»
Она перешла заснеженное поле и подошла к воротам – высоким, таким, что пришлось запрокинуть лицо, чтобы разглядеть их заостренные в пику верхние края. Ворота были из высушенной ветрами до седого цвета, растрескавшейся до борозд толщиной в палец древесины. Тяжеленные на вид, крепко вросшие в снег. Она подошла и в растерянности остановилась. То ли это место, куда вел ее путь? Сюда ли торопилась, оставив в Городе и прошлое, и будущее? Ее желание, загаданное под мостом, сбылось: она ушла далеко, здесь ее никто не найдет. Никто из тех, с кем она была связана оборванными теперь нитями чувств, не знает об этом месте. Ее будут искать где угодно, но только не здесь. Потому что его найти могут лишь те, кого оно позвало. Да и шла сюда так долго, что там, где она оставила свою прошлую жизнь, ее уже забыли – земля в том мире сделала не один оборот вокруг солнца. Ее одежда, в которой она покинула Город, истрепалась так, что превратилась в лохмотья, в дыры которых проглядывала задубевшая и потемневшая на солнце кожа. Ее обувь давно развалилась, и часть пути она брела босиком – по придорожной пыли, по каменистой дороге, раня ступни об острые грани, по холодным лужам, вдавливая в грязь опавшие листья, по сугробам, по хрупкому льду, проваливаясь в проталины. Ее кожа утратила чувствительность, как атавизм. И было это не проклятием, а даром.
Она нерешительно подняла руку, чтобы постучать в ворота, и так же неуверенно ее опустила. Остатки былых чувств шевельнулись в последней агонии, заставив засомневаться: если переступит эту черту, никогда больше не сможет вернуться оттуда. Из-за этих ворот не выходят обратно. Там она останется навечно, обрекаемая на то, что ее душа не вернется в прежний мир. Это и есть наказание – остаться здесь навсегда без возможности искупить грехи в новой жизни земными мучениями или, напротив, добродетелями.
73 
