Особенно,... 
42 
– Я рада, – ответила она. Помолчала и с искренним беспокойством попросила: – Саш, будь осторожна, пожалуйста.
– Обещаю, – ответила я и тихо добавила: – Тим будет меня хранить.
Мы обе помолчали, не решаясь попрощаться и не зная, как продолжить разговор. Обе понимали, что сейчас повесим трубки, и на этом закончится наша почти родственная связь. И каждая из нас не решалась сделать это первой.
– Саш, я только хотела тебе сказать... – произнесла Юлия первой. – Если тебе будет плохо, возвращайся. Тебе здесь всегда рады.
– Хорошо, – отозвалась я, прекрасно зная, что не вернусь.
– Тим будет тебя хранить, ты права, – сказала она.
И, не прощаясь, повесила трубку.
Я действительно больше ей не звонила, хоть вспоминала часто. Пару раз чуть не сорвалась и уже схватилась было за телефонную трубку, чтобы набрать Юлькин номер, но каждый раз в самый последний момент останавливалась. И в итоге, дабы не искушать себя, стерла его из памяти мобильного.
* * *
– ...Саш? – тихо позвал меня Лелик, когда мы уже подъезжали к моему дому.
– Да? – рассеянно отозвалась я.
– Ты это, знаешь... Если ты еще не готова выходить за меня замуж, я пойму, – неожиданно сказал он.
– Банкирская дочка оказалась симпатичней и моложе меня? – неловко сострила я.
– При чем тут банкирская дочка! Я не о ней говорю! Я сказал, что пойму, если ты решишь немного подождать.
– Хорошо, – тихо ответила я.
Лелик бросил на меня красноречивый взгляд, явно ожидая более полного ответа, чем туманное «хорошо», но ничего не сказал, лишь шумно вздохнул.
Я позволила Леониду проводить меня до квартиры и даже подумала, не предложить ли ему чашку чая. Но так и не успела пригласить, потому что увидела валяющийся под дверью белый конверт.
Первой моей мыслью было проигнорировать его, перешагнуть, как грязь, и забыть. Но Лелик уже заметил его:
– Смотри, Саш.
Я думала, что в конверте, как обычно, окажется очередная туманная записка, не дающая никаких объяснений. Но когда я взяла его, по весу поняла, что в нем находится какой-то предмет.
– Что это? – нахмурился Леонид и протянул руку, чтобы взять у меня находку. Но я уже нетерпеливо надорвала край конверта и достала наручные часы.
Часы Тима.
Я узнала их сразу – «Командирские», доставшиеся ему от отца, с потертым кожаным ремешком и желтоватым пятном на циферблате. Только стекло было в лучах трещин, будто от сильного удара.
– Что это, Александра? – нетерпеливо повторил Лелик.
И я, сглотнув подступивший к горлу комок, ответила охрипшим голосом:
– Часы.
– Это может быть опасно! – воскликнул вдруг Леонид.
Наверное, провел какую-то странную параллель между обычными наручными часами и взрывным устройством. Тяжела же жизнь бизнесмена...
– Это обычные часы, Лелик, – тем же севшим голосом пояснила я. – Просто часы.
Если бы это были «просто часы»...
– Что они тут делают? Зачем их тебе подбросили? Надо разобраться. Александра, дай мне их!
Лелик, все еще не избавившись от подозрений, требовательно протянул ладонь. Но я сжала часы в кулак:
– Нет! Не надо разбираться! Я знаю, кому они принадлежали.
– И? – выжидающе спросил он.
Оставлять вопросы невыясненными Леонид не любил.
– Одному знакомому человеку. Лелик, ты не волнуйся, я сама разберусь. Это мое дело – узнать, кто и зачем подбросил мне эти часы, – ответила я довольно резко и, похоже, обидела его. Но мне действительно не хотелось, чтобы кто-то посторонний(с каких пор Лелик стал мне посторонним?)касался их.
Мы еще немного поспорили, стоя на пороге квартиры. Леонид, встревоженный моей заметной нервозностью, хотел войти и побыть со мной. Я же уговаривала его оставить меня одну.
– Ладно, Мартышка, как хочешь, – с тяжелым вздохом сдался он после долгих уговоров. – Но позже я тебе позвоню, спрошу, как ты.
– Хорошо.
– До встречи, – нехотя попрощался он и, поцеловав сухими губами меня в щеку, ушел.
Я вошла в квартиру и, бросив пакет с моей повседневной одеждой и сапожками прямо на пол, с облегчением сняла новые туфли и прямо в куртке, наброшенной поверх вечернего платья, прошла в ванную.
42 
