Особенно,... 
51 
– Егоуже нет, а голос живет...
– Что? Что ты сказала, Саш?
Я подняла на Кирилла глаза и повторила чуть громче:
– О том, что солиста уже нет, а голос – живет.
– Что с ним стало? – тихо спросил Кирилл.
– Ушел. В однажды.
– Почему в... «однажды»?..
– Потому что однажды мы встретимся.
– Ты его знала? – неуверенно спросил Кирилл после долгой паузы.
И пересел ко мне на пол. Я с благодарностью посмотрела на него: мне показалось, что таким образом, сев рядом, он хотел разделить со мной боль.
– Да. Знала. Очень хорошо. Мой бывший парень. Тим. Разбился четыре года назад. Я была с ним в машине, но, как видишь, выжила, а вот он... Не понимаю, почему все произошло именно так.Это я должна была погибнуть, а не он. Я. Он был талантлив, его любили, у него могло быть блестящее будущее. А я... Я – кто? У меня нет ни таланта, ни способностей. Я живу обычно, серо. Просыпаюсь, иду на работу, отрабатываю смену, возвращаюсь. Какой толк от такой жизни? Кому я приношу пользу?.. Лучше бы я, но не он.
– Не плачь... – тихо попросил меня Кирилл после того, как я замолчала.
– Я не плачу.
– Плачешь. Не надо, – ответил он почти так же, как недавно во сне – Тим.
И я даже почувствовала едва уловимый малиновый аромат.
– Не уходи, – попросила я его неожиданно. – Останься.
И сама потянулась с поцелуем к его губам.
VIII
Уже давно я не спала так глубоко, так умиротворенно, как в эту ночь. Как беззаботный ребенок, чья жизнь еще не замарана пятнами взрослых проблем.
Я вновь видела себя в наполненном живыми красками мире. И в этот раз, как и в прошлый, я бесстрашно шла по крутому берегу. Я знала, что впереди мне встретится дерево с изумрудной кроной, отбрасывающей сочную тень. И мальчик с золотыми кудрями и румяными тугими щеками. И Тим. Но только в этот раз я шла к нему, чтобы сказать, что счастлива. Впервые за очень долгое время.
Вскоре я действительно увидела дерево с сидящим под ним ребенком и ускорила шаг.
– Можно присяду с тобой? – с улыбкой спросила я у мальчика, подходя к нему.
Он поднял на меня синие, как море, глаза и похлопал ладошкой по траве, разрешая сесть.
– Как же здесь хорошо! – с чувством выдохнула я, присаживаясь и с наслаждением вытягивая босые ноги. – Давно не чувствовала себя такой счастливой!
– Можешь остаться, – сказал мальчик.
И тут же с детской непосредственностью потерял ко мне интерес. Его вниманием завладела крупная божья коровка, севшая на травинку рядом с его ногой.
– Остаться? – мечтательно улыбнулась я, думая о Тиме.
– Он больше не придет, – ответил мальчик, словно прочитав мои мысли.
Божья коровка уже бесстрашно ползла по его подставленному к травинке пальчику.
– Почему не придет?
Без Тима нет смысла оставаться в этом мире.
– Потому! – засмеялся мальчик и, подняв к небу руку с раскрытой ладонью, на которой сидела божья коровка, вскочил на ноги и побежал к полю.
– Божья коровка, полети на небо, там твои детки кушают котлетки! – донес до меня ветер слова детской считалочки.
– Почему «больше не придет»? – удивленно спросила я вслух, ни к кому не обращаясь. И, оглянувшись по сторонам, позвала: – Тим? Тим?
Не дождавшись ответа, я поднялась на ноги и направилась туда, где видела Тима в прошлый раз.
Я узнала это место по рассыпанным по зеленой траве ярким ягодам малины и присела в ожидании. Но сколько ни ждала, сколько ни звала, ко мне никто не пришел.
– Тим? – позвала я еще раз, разочарованно поднимаясь на ноги.
– Я не Тим... – вдруг тихо произнес чей-то голос.
И я проснулась.
Я не сразу открыла глаза, желая продлить чудесные мгновения счастья. Согретая теплом и ласками, я чувствовала себя полной сил и энергии. И впервые за четыре года проснулась с улыбкой на губах. Не открывая глаз, я перевернулась со спины на бок и протянула руку к Кириллу. Но пальцы, вместо живого тепла кожи Кирилла, коснулись шершавой прохлады скомканной простыни. Я резко открыла глаза и с недоумением посмотрела на пустое место рядом с собой. Может быть, приснилось? Но нет, кожа еще хранила прикосновения требовательных пальцев, а припухшие от поцелуев губы – малиновый вкус.
51 
