123 
– Эти группы хорошо организованы. Их целая сеть, вовлекаются новички. Отчасти их притягательность заключается в самой тайне, в тщательном удовольствии принадлежать к группе, находящейся за пределами общественной нормы.
По мере того как он говорил, Блейр сознавал, что слишком хорошо понимает этот соблазн. – Они живут ради удовольствия, ради массы нездорового удовольствия. Разделываются с животными. Боже мой, с детьми. И, кроме того, власть. Во многом это объясняется тягой к власти. – Он разложил перед собой листки. – Некоторые не верят в то, что могут вызывать демонов, но они присоединяются, потворствуя своим порокам. Секс. Наркотики. Опьянение убийством. – Он взглянул на Кэма. – Из пары этих статей ясно, что не всегда речь идет лишь об убийстве овец и собак. Иногда они заходят дальше. Беглецы из дома – хорошая мишень.
Подумав о Карли Джеймисон, Кэм с самым горьким чувством согласился с этим рассуждением. Затем он вспомнил о Биффе. – А своих они убивают?
– Почему бы и нет? Это ведь не рядовой клуб для мужчин, Кэм, и некоторые из них действительно верят, глубоко, яростно, что сатана даст им все, что они пожелают, если они выберут этот путь. У меня здесь всякого рода материалы, от описания тех, кого там называют любителями, до самых крупных фигур. Но начиная с пары подростков, зажигающих черную свечу, и до Ля Вей – всех их объединяет чувство власти. Все это сводится к власти.
– Я тоже прочитал кое-что, – сказал Кэм. – Я понял, что существуют разного рода культы. У самых крупных главное место занимает потворствование своим слабостям и церемониал, но они начисто отвергают ритуальные жертвоприношения.
– Конечно, – Блейр согласно кивнул головой и с трудом сдержал нервный смешок. Вот сидят они вдвоем, старые добрые приятели, и обсуждают дьяволопоклонниче-ство и ритуальные убийства за чашкой дрянного кофе. – Но есть и другие культы. Мне нужно еще кое-что проверить, но из того, что я уже обнаружил, это самая опасная разновидность. Они берут то, что им нужно из старых книг, из традиций и создают собственные. Они обращаются назад к предкам, когда кровь была единственным способом умилостивить и задобрить богов. Они возникают, где хотят. Они не стремятся к известности, напротив, скрываются от нее. Но друг друга они находят.
– А как мы их найдем?
– Боюсь, – сказал Блейр уже без всякого смеха, – что нам не придется далеко ходить. – Он нервно провел рукой по волосам. – Но я ведь политический репортер, Кэм. Я не знаю, преимущество ли это или препятствие.
– Думаю, что в этих культах полным-полно политических интриг.
– Возможно. – Блейр глубоко выдохнул. «Интересно, а устраивается ли кампания по выборам верховного жреца, – подумал он. – Собирает ли он голоса, целуя младенцев и пожимая всем руки? Боже правый». – Я многого не знаю. Я связался с некоторыми людьми из Вашингтона, которые готовы побеседовать со мной. А ты знаешь, что есть полицейские, специализирующиеся в такого рода делах?
– Нам не нужна статья в газете.
– У тебя она уже есть, – огрызнулся Блейр. – Но если ты думаешь, что я ввязался в это дело из-за какого-то дерьмового побочного интереса…
– Извини меня. – Кэм протянул руку ладонью вверх, затем помассировал ею голову, надеясь унять боль в затылке. – Коленный рефлекс. Это ведь мой город, черт побери.
– И мой тоже. – Блейр попытался изобразить улыбку. – До сих пор я и не представлял, насколько это все еще и мой город. Кэм, я хочу поговорить с Лайзой Макдо-нальд. Потом я сделаю, что смогу, здесь на месте. Но очень скоро мне придется вернуться в Вашингтон, поискать, нет ли там чего-либо, связанного с этим.
– Хорошо. – Ему нужен был человек, кому бы он мог довериться. Он боялся, что в городе, который, как он считал, ему так хорошо знаком, он больше не мог довериться никому другому. – Я позвоню и договорюсь с ней. Но будь с ней помягче. Она все еще очень слаба.
– Если бы не Клер, она была бы мертва. – Осторожным, даже слишком осторожным движением он поставил на стол свою чашку кофе. – Я боюсь за нее, действительно боюсь, Кэм. Если этот тип, Эрни, втянут в культ и помешан на Клер…
– Он и близко к ней не подойдет. – Это тихое, сдержанное заявление совершенно не соответствовало ярости, горевшей в глазах Кэма. – Можешь быть в этом уверен.
– Я надеюсь на это. – Отстранив кружку с кофе, он придвинулся ближе. – Она самый дорогой для меня человек в жизни, и я доверяю ее тебе, после того, как я уеду. Клянусь Богом, ты должен как следует позаботиться о ней.
123 
