27 
Большим пальцем здоровой руки Бен стал нежно смахивать слезинки с ее щек.
— Ладно-ладно. Пицца так пицца. Может, поедим где-нибудь в пиццерии, а не дома?
Джеки отрицательно затрясла головой. Сначала из-за нее он сломал руку, потом она не смогла приготовить элементарный обед… И она еще удивляется, почему не нравится Бену. А что в ней может ему понравиться?
— Я хочу поесть здесь, можно?
— Конечно. А с чем ты любишь пиццу?
— Все равно. — Джеки отвернулась, вытерла глаза, шмыгнула носом, затем стала набирать номер. — Я уберу здесьвсе, пока доставят заказ. А ты отдохни в гостиной, почитай газету, или что ты там привык делать по вечерам.
— Обычно я сидел на кухне, наблюдал, как Эмма готовит, и мы разговаривали.
— А-а… — Зависть к умершей женщине нахлынула на Джеки с новой силой. Было очевидно, что Бен обожал свою жену. Как Джеральд ее мать. Она заметила, что отчим старается как можно больше времени проводить рядом с Пегги, видеть ее, касаться, просто разговаривать.
Никто никогда не относился так к Джеки.
— Тогда садись и расскажи мне об Эмме.
Она быстро собрала со стола тарелки и стала набирать воду в раковину. По правде говоря, ей не очень хотелось слушать об идеальной женщине, жившей в этом доме с Беном, которую он любил и которую никогда не забудет. Но может быть, это поможет ей лучше понять Бена? Подскажет, как привлечь его внимание? Хотя Джеки не представляла, как можно сделать смыслом всей своей жизни уборку и приготовление еды.
— В доме много фотографий. Я покажу тебе, когда мы перейдем в гостиную.
— Бен, мне интересно, какой она была, а не как выглядела.
— Привлекательной. Мягкой. Доброй. Любила детей и животных. — Бен говорил медленно и односложно, тщательно подбирая слова.
— А почему у вас не было детей? — Джеки поставила в сушку последнюю тарелку, вытерла руки и обернулась.
— Так случилось. Мы хотели детей, но Эмма так ни разу и не забеременела. — В голосе Бена слышалась боль, и Джеки пожалела, что задала этот вопрос. — А теперь ты расскажи мне о Джеки де Марсель. Наверное, очень интересно быть дочерью Стивена Беннета.
Джеки пожала плечами.
— Нормально. Япросто не знаю, как это — быть дочерью кого-то другого. В детстве мне казалось, что все дети живут так, как я.
— А какие значительные события произошли в твоей жизни за последнее время? — продолжал допытываться Бен.
— Знаешь, это смешно, но никаких. Так, череда повседневных мелочей.
— Например?
Джеки задумалась, затем рассмеялась — в голову лезли сплошные глупости, не заслуживающие его внимания.
— Ничего достойного упоминания. Как ты думаешь, пиццу скоро доставят?
— Скоро. — Бен встал со стула. — Пойдем, я покажу тебе фотографии Эммы.
Отлично! Никогда еще Джеки не попадала в подобную ситуацию — беседовать с мужчиной, от которого она безума, и при этом рассматривать фотографии его любимой жены. Все-таки мужчины, даже лучшие из них, удивительно толстокожие существа.
Бен остановился у большой фотографии на стене. На ней была запечатлена миловидная блондинка с застенчивой улыбкой.
— Симпатичная, — сказала Джеки.
А что, собственно говоря, она могла еще сказать?
— Ятоже так всегда думал. С нашей первой встречи в четвертом классе школы я понял, что она создана для меня.
— Ты шутишь? — Джеки недоверчиво уставилась на Бена. — Ты понял это в девять лет? Господи, я даже не помню имен ребят, с которыми училась в четвертом классе.
— Ничего удивительного. Ты же много переезжала имеете с отцом.
— Да, ты прав. А каково это — жить всю жизнь в одном городе? Неужели тебе не скучно?
— Нет. Мне нравится Шарлотсвилл. Яздесь всех знаю, у меня много друзей. Здесь живут мои родители, а сестра с семьей и вовсе в десяти минутах ходьбы.
— А тебе не тесно? Не хочется расправить крылья и взлететь?
Бен прислонился спиной к стене, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку.
— А стоит?
— Не знаю. Яникогда подолгу не жила на одном месте, тем более в таком маленьком городке, как Шарлотсвилл.
— Почему?
— Тоска.
— То есть, переезжая с места на место, мотаясь по всему свету, ты просто убегала от скуки?
27 
