Особенно,... 
30 
Я опешила. Елки зеленые! Совсем забыла. Только бы не принял мой исследователь всю галиматью, что мне когда-либо взбредала в голову, за чистую монету. Решила сменить тему.
— А куда мы направляемся?
— На торговую базу, Изюм.
Одна из крупнейших. Никогда не была там, но знаю о ней довольно много. В свое время действие одного романа разворачивалось именно на Изюме, и мне пришлось перелопатить массу литературы.
— Ого! Вам нужно что-нибудь купить?
— Ну и это тоже.
— Опять секреты?
— А… Да.
Я засмеялась.
— Тянешь мою гласную.
Иекшар улыбнулся.
— Ты плохо на меня влияешь.
— Муж, а муж!
— Что?
— А можно я тоже погуляю? В конце концов, ходить люблю и новые места. Я писатель, помнишь? — Напоминать ему, что еще и свободный человек благоразумно не стала. Надо же. Благоразумие и я. Откуда что берется?
Иекшар напрягся.
— Я дам тебе охрану.
Я про себя поморщилась. Ну хорошо. И то разговор.
— Вот и чудненько! — Пропела я, чмокнула его в губы и, уже уходя, закончила. — А еще ты познакомишься с моими родителями.
Иекшар закашлялся и развернулся на стуле, глядя мне вслед.
Возвращаться я не стала. Главное в известность поставила. А там будь что будет.
Мои мягкие, едва слышные шаги совершенно не создавали эхо в коридоре. Я шла, не задумываясь об итоговой цели. Можно заглянуть к Якшаси, можно посидеть в кают-компании, можно спуститься в грузовой отсек к Огаве, но ноги занесли в медблок. Я пожала плечами и переступила порог. Будем смотреть страху в глаза.
Тагеки сидел за своим столом. Когда я вошла, он с любопытством уставился на меня.
— Зачем пожаловала, госпожа?
— Почему госпожа? — Совершенно невежливо вытаращилась, последнее время со мной это случалось частенько.
Врач смутился.
— Ты ведь теперь жена капитана.
Я раздраженно повела плечами. Со своим уставом, как говорится, в чужой монастырь не лезут, но внутри все переворачивалось, когда представляла, что меня будут сравнивать с Хакариомотой. А сколько у них на планете еще таких девиц? Меня передернуло. Ну нет! Я чертова плотоядная обезьянка была! Вот ею и останусь!
— Ну и называй меня по имени. Я ведь не сиросэкай.
Тагеки растерялся, но быстро нашелся и заулыбался.
— И то верно. А каким именем тебя называть?
— А какое приличнее?
Я подумала, как бы опять не упереться в культурную стену.
Врач понял.
— Близких людей и друзей у нас называют по имени.
— Вот и славненько! Будем друзьями! — Обрадовалась я. Прямо бревно с плеч.
Он тоже улыбнулся.
— Так зачем же ты пожаловала, Тякшанни?
— Не знаю. Ноги занесли. — Интересно он понял вторую часть фразы? — Подумывала узнать, как дела у Шрама. — Я кивнула головой в сторону реанимационной кровати.
— Его так зовут?
— Нет. — Надо же совсем не заметила, как непроизвольно выдала кличку человеку. — Понятия не имею. Просто про себя его так называла пока он мне нервы мотал.
Тагеки нахмурился, но потом про себя перевел. Чертовски умные мужики надо признаться. Я вот их язык с трудом воспринимаю, зато вся команда уже прилично говорит по-русски, а главное меня понимает.
— Пойдем. — Он встал из-за стола, и мы прошли до кровати.
Шрам лежал бледный неподвижный, раньше этот человек казался страшным, а сейчас вызывал жалость: худой, весь в проводах и трубках. Тагеки проверил приборы, затем обернулся ко мне. — На самом деле дела не слишком хорошо идут.
— Он не выживет?
— Выжить, он выжил. Функции тела я восстановил, но вот с мозгом беда. А нам его сознание было нужно.
— А что с мозгом?
— Сама посмотри.
Я тупо уставилась на экран, на который указал врач. Вся аппаратура на этом корабле, за некоторым исключением, была неземного изготовления, в том числе и медицинская, поэтому понять там так и так ничего не могла. Хотя даже если бы мне ткнули пальцем в экран, где написано по-русски, все равно бы не поняла. Видимо женщины у них умнее меня. Я премило улыбнулась и развела руки в широком жесте "моя твоя не понимает".
Тагеки терпеливо вздохнул.
— Грубо говоря, он в коме.
— Ой! — Пискнула я. — То есть Иекшару допросить его не удастся?
30 
