42 
А вдруг теперь все изменится? Конечно, Анна все еще отвечает за него, как социальный работник, но присутствие в доме постороннего мальчишки может ее раздражать. У нее хватит власти отправить его куда-нибудь. Еще больше власти теперь, когда она все время занимается с Кэмом этим…
Сет надулся, но напомнил себе, что Анна никогда не обманывала его, ни разу с той самой минуты, как вызвала его из класса и отвела в школьный кафетерий поговорить.
Только проведывать время от времени опекаемого мальчишку и жить с ним в одном доме – большая разница.
А вдруг она просто играла в честность для того, чтобы понравиться Кэму? Она ведь хотела выйти за Кэма замуж. И теперь, когда она достигла своей цели, ей просто незачем больше притворяться. Она даже могла написать в одном из своих докладов, что Сету будет лучше где-нибудь в другом месте, в коллективе его сверстников..
Ну, он будет настороже. Они не захватят его врасплох. Он успеет сбежать, только если запахнет жареным. Хотя ему совсем не хочется никуда бежать. Даже противно думать об этом.
Он хочет остаться здесь. Он хочет бегать по этому двору и бросать палки псам. Хочет вставать на рассвете, чтобы отправиться в залив с Этаном. Ему нравится ловить крабов и дружить с Дании и Биллом, есть настоящую еду, как только почувствует голод, и спать в чистой постели, которая не пахнет чужим потом.
Рэй обещал ему все это, и, хотя Сет никому никогда не доверял, Рэю поверил. Может, Рэй действительно был его отцом, может, нет, только он заплатил Глории кучу денег. Сет теперь думал о ней как о Глории, а не как о своей матери. Так она казалась ему более далекой.
Рэй умер, а перед смертью заставил всех своих сыновей пообещать, что Сет останется в этом доме на берегу залива. Сет понимал, что им вряд ли понравилась эта идея, но они все равно пообещали, и, как выяснилось, Куины держат слово… Только ему будет больно, если они забудут о данном слове, так больно, как никогда раньше не было.
Итак, он ждал, а когда услышал шум мотора – рев мощного мотора «Корвета», – ему показалось, что в животе запорхала стая бабочек.
Саймон приветливо заворчал, а Глупыш разразился испуганным лаем. Когда белая, похожая на снаряд машина выехала на подъездную аллею, обе собаки бросились к ней, виляя хвостами. Сет сунул вмиг вспотевшие кулаки в карманы и подошел, стараясь выглядеть как можно безразличнее.
Анна ослепительно улыбнулась ему:
– Привет!
Сет понимал, почему Кэм влюбился в нее. Он сам тайком рисовал это лицо много раз. Больше всего на свете он любил рисовать и, как художник, пусть начинающий, мог оценить красоту этого лица – чистой золотистой кожи, миндалевидных глаз, полных губ, высоких скул. Особенно красивой Анна была, когда не закалывала волосы в пучок и они, как сейчас, бушевали вокруг ее лица темными, растрепанными на ветру кудрями.
Анна выскочила из машины, сверкнув на солнце золотом и бриллиантами парных колец, обручального и свадебного, и так крепко обняла Сета, что у него косточки захрустели.
– Как чудесно вернуться домой!
Сет с удивлением обнаружил, что не очень хочет освобождаться из ее объятий, но вывернулся и, оглянувшись на Кэма, пожал плечами:
– Я просто играл во дворе с собаками. Привет.
– Привет, парень. – Худой, широкоплечий, смуглый и немного опасный с виду, Кэм разогнулся и вылез из низко сидящей спортивной машины. – Очень кстати. Поможешь мне разгрузиться.
– Да, конечно. – Сет взглянул на гору багажа, привязанного к крыше машины. – Когда вы уезжали, хлама было меньше.
– Мы набрали немного итальянского хлама.
– Я не могла остановиться, – рассмеялась Анна. – Нам пришлось купить еще один чемодан.
– Два, – поправил Кэм с улыбкой.
– Один не считается, это просто большая сумка.
– Ладно, не буду спорить. – Кэм открыл багажник, вытащил огромный темно-зеленый чемодан. – Тогда неси то, что не считается.
– Уже заставляешь жену работать? – Филип подошел к машине, лавируя между обезумевшими от радости псами. – Я возьму, – сказал он, целуя Анну с таким пылом, что Сет опасливо покосился на Кэма.
– Фил, лучше отпусти ее, – коротко заметил Этан. – Я бы не хотел, чтобы Кэм убил тебя, даже не войдя в дом. Добро пожаловать домой, Анна.
Анна поцеловала его с не меньшим пылом, чем Фил – ее, и Этан улыбнулся.
42 
