Последние отзывы

  106  

Была тут и новая, прежде незнакомая Мефу де­вушка, сопровождаемая Антигоном, — робкий, дол­говязый подросток. Было заметно, что она боится. Наконечник копья дрожал. Дафна мельком услыша­ла, как она спросила у Гелаты:

— А что нам делать, если они все сразу бросятся? Их же намного больше!

— Да ничего. Пойдем и быстренько умрем друг за друга! — на полном серьезе ответила Гелата.

— Да не вопрос! Только почему же быстрень­ко? — Таамаг с нежностью поглядела на свое копье.

Миновав расступившихся валькирий, Меф не­ожиданно увидел Ирку. Под деревьями стояла коля­ска, а за коляской — Матвей. Ирка зябко куталась в плед, но была внутренне светлая и спокойная, хотя и грустная. Мефу сложно было определять полутона: он принимал то, что видел, как данность, не зака­пываясь в нюансах. Поговорив с Иркой (Багров при этом глядел в сторону и посвистывал), Меф повер­нул к арене.

— Погоди! — неожиданно окликнул его Матвей и, когда Меф обернулся, протянул ему руку.

— Но это с условием, что ты погибнешь! — пред­упредил Багров, крепко ее стискивая.

Один МБ невесело усмехнулся и пошел к арене выполнять дружеское напутствие другого МБ. Всту­пая в красный купол, он ощутил лицом неприятную кратковременную клейкость, какая бывает, когда разрываешь паутину. Потом та же паутина сомкну­лась за его спиной.

Эссиорх и Дафна его сопровождали. Меф чув­ствовал, что Дафне здесь неуютно. Она старалась держаться между Буслаевым и Эссиорхом. Вокруг выныривали и сразу исчезали глумящиеся рожи. Покрытые плесенью ведьмы — официантки Лигула — разносили бокалы. Их сопровождала цепочка мух.

— Не хочу! Спасибо! — забывшись, ответил Меф назойливой личности неясного пола, которая, забе­гая вперед, толкала его в грудь подносом.

Личность охнула и разлетелась вдребезги, вну­три оказавшись совершенно прогнившей. Меф боч­ком нырнул в толпу, потеряв и Дафну, и Эссиорха. Толпа была, как в метро в час пик. Мефа задевали, толкали, вертели. Он задыхался от смрада, но упор­но пробивался к центральной части арены.

Арея Меф пока не видел. Чем ближе к центру, тем меньше становилось всяких хмырей и упырей, а за вторым, внутренним кольцом оцепления — молча­ливым и суровым, они вообще исчезли. Все больше становилось знакомых личностей. Тут был весь цвет Тартара.

Напомаженный, с завитыми усиками, с паль­цами, сыпавшими сполохи перстней — Вильгельм Завоеватель брезгливо ковырял хлыстиком землю. Рядом китайский страж Чан — сама скромность — прятал в пухлых щеках хитрые глазки и всем кланял­ся. В последние годы акции Чана сильно выросли. Эйдосы, которые поставлял его отдел, исчислялись уже миллиардами, а это не шутки. Недаром Лигул, появляясь в собраниях, всегда первым здоровался с Чаном.

Громадный, весь покрытый шрамами новозе­ландский божок по прозвищу Сын Большого Кро­кодила, приветствуя пухлого Буонапарте, хлопнул его зубчатым хвостом по жирной спине. Буонапарте поморщился.

— Мон шер! Держите себя в руках! Все эти ваши грубые движения… — процедил он.

Довольный, что досадил Буонапарте, Сын Боль­шого Крокодила захохотал и, взбаламутив воду, нырнул в тихий Царицынский пруд.

Рыжебородый германец Барбаросса вручил юж­ноамериканцу Бельвиазеру карточный должок — двести эйдосов. При этом четверть из них оказалась гнилая — у стражей мрака обман не считался зазор­ным. Бельвиазер знал привычки коллеги и, отойдя в сторонку, хладнокровно сортировал эйдосы, вы­сыпав их на случайно завалявшуюся у него страницу из герценовского «Колокола».

Аттила и Тамерлан — некогда гремевшие стражи древности, ныне впавшие у канцеляриста Лигула в немилость — рассуждали о способах казни. Обыч­ная тема стражей мрака, когда других тем нет. Да и мы как бы изворачивались, не будь у нас вечно ме­няющейся погоды? Ужаснулись бы, поняв, что нам и сказать-то друг другу нечего. Гораздо лаконичнее было бы просто вилять хвостиком.

Страж второго ранга Карл Австрийский кокетни­чал со своей давней пассией — голландской отра­вительницей, однако, когда та угостила его чаем, га­лантно отказался, сославшись на шалящую печень, и поцеловал даме пальчик.

Аида Плаховна Мамзелькина, скромная пенсио­нерка мрака, явившаяся, чтобы забрать Мефа в мо­мент, когда меч Арея рассечет его, охая, достала из рюкзака раскладной стульчик.

— Я туточки сяду! Подвинься, миленький! Не дыши мой кислород! — велела она важному мон­гольскому стражу Батыю.

Плосколицый и резкий, Батый оглянулся, начал рявкать, но сник, стушевался и затерялся в толпе.

  106