Последние отзывы

  29  

Однако ни Барбье, ни остальные лакеи Мобрея не были женаты. Кто же тогда та таинственная женщина, которой Мобрей поручил «закопать в песок вино», иначе говоря – по мнению полиции – спрятать в песке драгоценности? Этого никогда не узнали, и скорее всего, именно та неизвестная женщина являлась главной загадкой всей истории.

На протяжении всего расследования полицейских не переставало удивлять, что у Мобрея, обладавшего несомненным обаянием, производившим впечатление на женский пол, не оказалось признанной любовницы. И это у мужчины, которому соблазнить женщину было столь же просто, как взять понюшку табака! Однако сообщницей его была явно женщина и наверняка в него влюбленная – иначе она вряд ли согласилась бы подвергнуться столь большому риску. Не подвергалось сомнению и то, что женщина эта была им любима – иначе он вряд ли стал бы столь ревностно скрывать и защищать ее.

Пока полицейское расследование топталось на месте, поползли слухи, что, возможно, Мобрей говорит правду и, как ни неприятно было это признавать, действительно является агентом нового правительства и верным роялистом. Среди родственников и друзей Мобрея находились и такие, чьи выступления в защиту обвиняемого отнюдь не облегчали жизнь Витролю. Так, например, братья де Ла Рошжаклен – маркиз Луи и граф Август – упорно обвиняли министра в желании скомпрометировать достойного и верного роялиста.

Быть может, дело и дошло бы до неприятных объяснений или даже до дуэлей на рассвете, если бы не анонимное – вернее, почти анонимное – послание, подписанное никому не известной «матушкой Шарбонье». Письмо это, якобы случайно попавшее в руки полиции, изрядно приободрило павших духом полицейских агентов. В нем корявым почерком и с массой орфографических ошибок сообщалось, что некий месье Гюэ нашел в Сене великолепные бриллианты.

Из письма явствовало, что указанный Гюэ служил в префектуре и был заядлым рыбаком. Как-то раз воскресным утром он занимался любимым делом, то есть удил рыбу, и крючок его удочки подцепил измазанный илом гребень. Приятель, удивший вместе с ним, захотел купить у него этот гребень, чтобы сделать подарок своей подружке, но Гюэ, у которого была жена, решил сделать ей приятное. Гребень был красивой формы, а если его как следует вычистить, он, несомненно, станет хорошим украшением для пышной черной шевелюры мадам Гюэ.

Итак, Гюэ принес гребень домой, жена стала его чистить… и с радостью обнаружила, что под черной грязью скрываются великолепные бриллианты.

Мадам Гюэ была в восторге, и хотя супруг умолял ее не распускать язык, она, разумеется, поделилась радостью с соседками. На следующий день история уже облетела весь квартал, и мадам Гюэ, тотчас получившая прозвище «королевской наследницы», стала объектом пристального внимания и жгучей ревности; среди завистников оказалась и матушка Шарбонье. А причины для зависти были: супруги Гюэ явно стали жить лучше.

Труднее всего смириться с удачей своего ближнего, и посему в один прекрасный вечер матушка Шарбонье засела за самую тяжкую во всей ее жизни работу: она села писать пресловутое письмо. В результате ее непомерных трудов жилище супругов Гюэ посетила полиция.

Разумеется, супруги все отрицали и дружно клялись, что слухи – сплошная ложь и за всю свою жизнь они не видели ни единого бриллианта. Обыск ничего не дал, и полицейские, разочарованные, уже направились к выходу, размышляя о том, как они по-своему разберутся с доносчицей. Но тут на глаза их начальнику случайно попался гипсовый бюст Гомера, стоявший на камине.

– А это кто еще такой? – спросил полицейский, указывая тросточкой на изображение создателя «Илиады».

Гюэ покраснел, потом побледнел и наконец решился.

– Это? Это бюст моего дедушки, – с достоинством произнес он.

Можно быть полицейским и при этом разбираться в литературе. Столь благородное родство показалось инспектору подозрительным, и ударом трости он вдребезги разбил голову дедушки. Среди осколков был обнаружен пресловутый гребень!

Заядлый рыболов больше не отпирался и рассказал, как, вдохновленный столь замечательной добычей, он вновь отправился удить на то же самое место – возле набережной Инвалидов. Тщательно пошарив крючком в иле, он выудил золотой браслет и еще два гребня, украшенных самоцветами, которые тут же продал ювелиру.

Происшествие взволновало весь Париж. Пока ныряльщики, приглашенные префектом, исследовали дно Сены в указанном месте, на берегу пришлось выставить вооруженный кордон полиции, чтобы сдержать натиск любопытствующей толпы.

  29