очень нудно 
32 
В семьдесят пять лет подобные происшествия обычно не остаются без последствий, однако Талейран не мог позволить себе умереть от пары пощечин. На удивление быстро оправившись, он тотчас взял свое любимое перо и, дабы «показать пример великодушия», написал изысканное письмо, в котором просил снисхождения для своего обидчика (которого, разумеется, арестовали и – в который раз! – посадили в тюрьму).
Своим письмом Талейран полагал снискать всеобщее восхищение, однако успех выпал на долю некоего шансонье, который объявил о скором выходе в свет книги господина Талейрана под названием «О снисходительности в деле принятия пощечин». Весь Париж развлекался, а Мобрей, приговоренный к довольно длительному сроку, снова канул в безвестность.
Однако влачить свои дни в заключении маркизу пришлось недолго: смены режимов[6] для него всегда были периодами благоприятными. Луи-Филипп вытащил его из тюрьмы… и назначил пенсию. Наполеону III эта пенсия показалась вполне заслуженной, и он продолжал ее выплачивать.
В последние годы Второй Империи парижане нередко встречали на улицах высокого седого старика, пристававшего ко всем с бессвязными речами, где смешались Бурбоны, император, Римский король и влюбленная в маркиза де Мобрея королева Екатерина.
– Она валялась у меня в ногах! – повторял старик. – Она умоляла меня полюбить ее! Но сердце мое было отдано другой… к тому же королева была уродлива.
Известно, что в конце концов Мобрей разлюбил свою загадочную красавицу, или – что более вероятно – она его бросила после бегства из Дуэ, отчего у маркиза и началось умственное расстройство, которое с годами лишь усугублялось. Как бы то ни было, в восемьдесят девять лет Мобрей женился на белокурой уроженке Люксембурга, которая торговала своими прелестями – очевидно, именно потому История, преисполнившись достоинства, позабыла ее имя. Наверное, именно эта белокурая красотка зимним утром 1869 года закрыла глаза неугомонному маркизу…
Гоголь-моголь мадам Лафарж
1. «Прекрасная партия»
Однажды майским утром 1839 года барону Полю Гара, члену генерального совета Французского банка, доложили о приходе необычного посетителя. Барон кивнул, и лакей ввел незнакомца под роскошные своды старинного особняка Тулуз, где располагался банк и проживал вышеуказанный член генерального совета.
Прибывшего звали месье Фуа, и в Париже он был известен как весьма тактичный и компетентный руководитель солидного брачного агентства.
Разумеется, барон Гара призвал месье Фуа не для себя. Давно женатый на добродетельнейшей женщине, отец семейства и обладатель прочного положения в обществе, член генерального совета тем не менее нес свой крест – подобно любому простому смертному в этом бренном мире. Этим крестом была его собственная племянница Мари Капель, сирота, оставшаяся без отца и матери. Мари было двадцать три года, и, судя по всему, она не имела склонности к заключению брачных уз. Нельзя сказать, что девушка была непривлекательна – тоненькая, темноглазая, с пламенным взором и молочно-белой кожей, она обладала великолепными черными, как смоль, волосами и дивной фигурой. Все обозначенные качества заставляли забыть об ее излишне заостренном носе и слишком тонких, в ниточку, губах. Кроме всего прочего, Мари была прекрасно образованна, наделена острым умом и вдобавок получила превосходное воспитание и весьма солидное приданое (около ста тысяч франков золотом). Но тем не менее она отталкивала всех, кто, соблазненный ее привлекательной внешностью, пытался за ней ухаживать.
Подобное положение объяснялось определенной свободой поведения и высказываний, а также тем, что девушка привыкла фантазировать и отдавалась своим фантазиям целиком. Это была прирожденная выдумщица, существовавшая более в мечтах, нежели в действительности: в конце концов она принималась сама верить в свои сказки. Мари выдумывала виртуозно, с удовольствием, можно даже сказать – с наслаждением. Недостаток сей служил причиной рождения всевозможных слухов, в частности, о ее предках по материнской линии. Говорили, что ее бабушка, Эрмини Кантон, якобы была незаконной дочерью герцога Орлеанского и мадам де Жанлис – самой знаменитой ученой женщины своего времени, наделенной вдобавок богатейшим воображением.
Но текла или не текла в жилах Мари Капель королевская кровь, жизнь ее дяди и тети от этого не становилась легче. Они смертельно устали существовать в атмосфере вечных фантазий, царившей у них в доме из-за присутствия в нем племянницы.
32 
