52 
Роман между Филиппом Жиру и Мари Фио начался давно. Будучи дальними родственниками, они знали друг друга с детства, и Филипп, сколько себя помнил, всегда обожал свою кузину. Прозорливые вдовушки, сидевшие в гостиных и ежедневно измерявшие накал страстей в высшем свете Дижона, утверждали, что именно из-за этой любви, несчастной с самого ее зарождения, Филипп Жиру в юности совершил массу безумств…
Действительно, репутация у этого красивого, бесстрашного и обольстительного мужчины была ужасна. Прикрываясь добрым именем отца, который до него был председателем суда, Филипп вел жизнь во всех отношениях предосудительную… Некоторые даже склонны были обвинять его во всех мыслимых преступлениях. Он играл, волочился за женщинами, посещал сомнительные притоны, после чего весь город только и говорил, что об учиненных им дебошах. Ходили и еще более ужасные слухи: считали, что по ночам он вместе с другими подобными молодчиками надевал маску и выходил на большую дорогу, где нападал на путешественников, грабил их и даже отправлял к праотцам. Стоило Филиппу счесть кого-то своим врагом, этот человек вскоре отдавал богу душу при весьма загадочных обстоятельствах.
Как бы то ни было, в конце концов многие жители Дижона пришли к выводу, что Филипп Жиру давно заключил договор с самим дьяволом. Вдовушки качали головами и, склоняясь над своими вышивками, хмуро повторяли:
– Если бы Мари Фио в свое время вышла за него замуж… Как знать, быть может, он стал бы вполне достойным человеком!
Скорее всего, они были правы, ибо поступки, порочащие его честь, Филипп начал совершать только после свадьбы Мари, а до этого он был просто шалопаем, как большинство молодых людей. К сожалению, когда настало время выдавать Мари замуж, семейство Фио отвергло буйного транжиру-кузена, предпочтя ему почтенного, уважаемого, а главное, – очень богатого президента Счетной палаты. А шалопай Филипп Жиру с тех пор стал для семейства своего рода пугалом…
Когда в начале 1632 года отец Филиппа отказался от поста председателя суда в пользу сына, возмущению судейских чиновников не было предела. Выразителем их гнева стал энергичный советник суда по имени Сомез де Шассан.
– Я считаю Филиппа Жиру виновным в лихоимстве, убийствах и грабежах на большой дороге, в отравлении и колдовстве! – заявил он на памятном для всех заседании. – Неужели мы вложим меч правосудия в десницу человека, гораздо более виновного, чем те, кого ему предстоит судить?
Но вопрос его остался без ответа, поскольку у нового председателя суда всегда было множество могущественных союзников. А еще больше их стало после того, как он заключил брак с Луизой Леге де Бершер, отец которой был тесно связан с самим кардиналом Ришелье, и это ни для кого не являлось секретом.
Итак, Филипп Жиру занял место отца, и никто, кроме Сомеза, не посмел открыто выступить против его кандидатуры. Разумеется, Филипп запомнил и советника, и его выступление; он занес Сомеза в свои черные списки, чтобы при случае избавиться от него.
Для начала Жиру обвинил Сомеза де Шассана во лжи и клевете и еще до суда лишил его всех привилегий, которыми тот располагал в силу своей должности. Однако, когда Шассан предстал перед судом, судьи постарались благоразумно выпутаться из этого дела. Они лишь запретили Сомезу в течение полугода исполнять свою должность, но при этом постановили, что председатель суда Жиру «является человеком порядочным и неповинным в тех преступлениях, которые ему были несправедливо вменены…»
Недовольный подобным решением, «порядочный человек» решил показать своему противнику, на что он способен. А способен он был на многое.
Жиру устроил Шассану поистине дьявольскую ловушку. Среди его слуг был кучер по имени Моро, который являлся счастливым отцом одиннадцатилетней девчушки – этакой маленькой чертовочки, ловкой, хитрой и преждевременно развращенной. Несмотря на юный возраст, Илария Моро была такой шустрой и так хорошо понимала свою выгоду, что никто не сомневался: она далеко пойдет. Сначала она, недолго думая, прыгнула в постель красавца Филиппа, а затем с восторгом согласилась поучаствовать в задуманной им комбинации – в обмен на звонкие блестящие экю.
И вот в один прекрасный день беднягу Сомеза вызвали в суд для дачи объяснений: девица Илария подала на него жалобу, обвиняя его в совращении и растлении. Она клялась всеми святыми календаря, что Сомез де Шассан выкрал ее из родного дома, запер на ключ, силой принудил сожительствовать с ним и развратил ее.
52 
