82 
Торговец удивился, порасспрашивал людей, сравнил даты… и донес на супруга прекрасной Мари.
Однажды солнечным майским утром в замок, где жила молодая пара, явились гвардейцы и потребовали хозяина. Заслышав шум и голоса, Гийери вскочил с постели и, как был, в одной рубашке, спустился посмотреть, в чем дело, по привычке прихватив с собой пистолет. Но едва он оказался возле двери, как его окружили более десятка стражников и попытались схватить его.
Однако мирная супружеская жизнь не ослабила ни бдительности Гийери, ни его ловкости. Отвесив нужное количество затрещин, он сумел вырваться из дома, не забыв при этом выстрелить в лошадь, на которой сидел командир отряда. Затем Филипп скрылся в соседнем лесу, который хорошо знал. Несмотря на все старания солдат, его так и не нашли.
К несчастью, пуля задела Гийери плечо; вдобавок он был в одной рубашке, так что вернуться домой и даже просто выйти из леса он не мог. Если бы не жена, Филипп, возможно, так и умер бы в лесу. Однако Мари любила мужа. Даже теперь, зная, кто он такой на самом деле, она любила его по-прежнему. Обыскав весь лес, она отыскала его, принесла ему одежду, еду, деньги и, разумеется, перевязала рану.
– Не можете же вы вечно скрываться в лесу, друг мой, – сказала она. – Вам надо уехать, и как можно дальше… Когда вы будете в безопасности, вы мне напишете, и я приеду к вам.
– Правда? Вы приедете? Обещаете мне? Тогда поклянитесь, Мари, ибо без вас мне все равно не будет жизни!
– Клянусь вам! Мы слишком любим друг друга, чтобы так просто расстаться навсегда.
После долгих слез, прощаний и обещаний Гийери покинул лес, дошел до Бордо, затем добрался до Блэ и собрался берегом идти в Ла Рошель, чтобы оттуда отплыть в Америку. Но рана его нагноилась, и он понял, что, если хочет добраться до Америки живым, ему надо вылечиться.
В Руайане он постучался в монастырскую больницу, где выдал себя за подручного садовника.
Однако на судне, на котором он плыл до Блэ, его опознали. Доносчик последовал за ним и, увидев, как за Гийери закрылись ворота монастырской больницы, поспешил к ниорскому прево – теперь эту должность исполнял месье де Парабер. Через несколько дней человек, за которым безуспешно охотились прево всей округи, был арестован в монастырской больнице города Руайана. Под усиленным конвоем Филиппа отправили в тюрьму Ла Рошели… где он мог смотреть в окно и любоваться океаном, который ему так и не удалось пересечь.
Спустя несколько дней, 25 ноября 1608 года, кум Гийери с великим раскаянием и великим мужеством взошел на эшафот, чтобы погибнуть в неравном бою со смертью.
Любовная история Гаспара из Беса
1. Ущелье Ольюль
Яркий солнечный луч упорно не желал покидать лицо Гаспара Буи, и тот вынужден был наконец открыть глаза. С недовольным ворчанием Гаспар привстал… и снова рухнул: голова его раскалывалась, в висках стучало так, словно рядом маршировала рота барабанщиков.
Вторая попытка имела больший успех. Гаспар сел, протер глаза, огляделся и с удивлением обнаружил, что, оказывается, заснул прямо на главной площади своей родной деревни Бес-сюр-Изоль. Но самое поразительное – он был там не один: под дарующим спасительную тень платаном среди множества валяющихся на земле пустых бутылок похрапывало никак не меньше дюжины мужчин. Среди них был и его лучший друг Санплан, местный кузнец. Санплан свернулся клубочком у подножия дерева, нежно прижимая к себе бутылку…
– Святая Дева! – пробормотал Гаспар. – Что мы здесь делаем? Что такое с нами случилось?
Несмотря на яркое солнце, час был ранний, ставни в домах еще не открывали. С трудом поднявшись на ноги, молодой человек решил отправиться домой, оставив остальных спокойно досыпать, как вдруг услышал непривычные звуки. Он остановился и прислушался: неподалеку играл военный рожок. Внезапно туман, заволакивающий разум Гаспара, рассеялся; теперь он все вспомнил…
Накануне вечером в деревню прибыл сержант-вербовщик со своим отрядом. Разодетый в парадный мундир сержант был веселый малый, он пригласил всех парней деревни в трактир, заказал им выпивку и оплатил ее, а пока парни пили, вовсю расхваливал солдатское счастье. Сержант убеждал их, что каждого, кто поступит на службу к королю, ждут слава и блестящее будущее.
Выпили они, надо сказать, знатно! Сержант был щедр, жара летом 1777 года стояла изнурительная, а молодого вина с виноградников Прованса было вволю. Но, несмотря на огромное количество выпитого, память постепенно возвращалась к Гаспару. Он вспомнил, как сержант протянул ему какой-то лист и свежеотточенное перо… Иисус милосердный! Он подписал этот лист! Подписал, что согласен десять лет служить королю. Значит, сейчас за ним придут, равно как и за всеми безмозглыми дураками, поступившими так же, как он. И ничто уже не спасет их! Если они откажутся, их ждет петля… Черт побери! Они подписали, и теперь сержант вправе распоряжаться ими; сейчас он наверняка смотрит на кучу подписанных бумаг и довольно потирает руки.
82 
