ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>




  7  

— Значит, мой господин станет бессмертным, а узник исчезнет в глубоких подвалах Бастилии.

— Я бретонец, сударь, у меня на родине все верят в привидения, — ответил Турнемин, гордо глядя в лицо де Модену. — Пусть я умру, но Господь не откажет мне в последней радости — и за могилой я буду преследовать графа Прованского!

А на Страшном суде и он, и вы, и ваш покровитель сатана ответите за все горе, которое принесли честным людям! Вы прокляты! Ад ждет вас!..

С горьким удовлетворением увидел узник, как побледнел и перекрестился придворный астролог. Такой же суеверный, как и любой бретонский крестьянин, он был истинным сыном своего века — века Просвещения, породившего Калиостро.

Дверь захлопнулась, заскрипели засовы… Гулкие шаги стали торопливо удаляться… Замолкли… Де Моден сбежал.

Жиль и Понго молчали, они и без слов понимали друг друга.

— Три дня, не так уж много, — наконец произнес индеец.

— Жиль прижал палец к губам. В ту же секунду дверь снова отворилась, появился Гийо и стал убирать со стола пустые тарелки. Если бы наш герой не был так занят своими мыслями, его бы очень позабавила безграничная печаль, с которой глядел тюремщик на пустые блюда. «Почему я сразу себе не отложил!» — этот вопль души отчетливо читался на его угрюмом лице. Но Понго видел все…

— Смотри, если завтра ты приносить меньше еда, чем сегодня! Я тебе уши тогда отрезать! — сердито бросил он.

Гийо вздрогнул, но решил не сдаваться.

— Вы не есть нож, — сказал он, подражая не правильной речи индейца. — Вы ничего не резать…

Одним прыжком Понго оказался возле тюремщика и показал ему свои длинные передние зубы.

— Я не есть нож, но я иметь зубы! — крикнул он, бешено сверкая глазами. — Я отгрызать зубами большие волосатые уши! Я это делать часто в сражениях!

И он сплюнул, будто какой-то волосок застрял у него между зубами.

Бедный Гийо! Опрометью, не оглядываясь, он выскочил за дверь и помчался, спотыкаясь и роняя посуду, подальше от этого страшного места.

Даже кулаки Турнемина не так напугали его, как острые и жадные зубы дикаря. Дверь запереть он и не подумал…

Ужас тюремщика развеселил невозмутимого индейца. Все еще смеясь, он подошел к двери и тихонько толкнул ее… Дверь отворилась, за ней он увидел пустую лестничную площадку, освещаемую одиноким факелом.

— Интересно… — только и сказал он.

Но Жиль был уже снаружи. Не раздумывая, он бросился к открытой двери, к этому символу свободы, полагаясь на одну лишь удачу, как когда-то в коллеже Сент-Ив де Ванн. Тогда незакрытая дверь изменила всю его жизнь, позволила жалкому семинаристу познать просторы Америки, встретиться с опасностями и приключениями, познакомиться с Жюдит… Он схватил Понго за руку.

— Давай попробуем! Может, это нам знак свыше?!

Они стали осторожно опускаться, но вдруг Понго остановился и потянул своего хозяина за рукав: острый слух индейца первым уловил какой-то подозрительный шум. Узники прислушались… Теперь уже явственно были слышны шаги, как будто поднималось несколько человек, раздавались слова команды, звякало оружие.

— Сегодня нельзя, — прошептал Понго. — Дверь открыта, да, но за ней много других дверей. А еще сторожа, решетки и рвы…

— Сторожа старые, это в основном инвалиды, двери можно отпереть, решетки тоже, через рвы перебраться…

— Да, можно, но с оружием в руках. У нас нет оружия…

— Мы отнимем его у первого же солдата! Пошли!..

Но Понго даже не шелохнулся и продолжал удерживать своего слишком нетерпеливого друга.

— Нет! Подумай, что произойти, если мы попадаться? Нас убьют!

— Нет, но могут бросить в карцер и разъединить… Ты прав, Понго. Через три дня мы сможем снова повторить эту попытку, но уже с оружием в руках!

— С оружием?

— У человека, что приходил к нам сегодня, была шпага…

Большой отряд поднимался по лестнице. Пробиться через него было бы трудно даже вооруженному, поэтому узники как можно бесшумнее поспешили к своей камере и плотно закрыли за собой дверь. Только стражники, конвоировавшие нового заключенного, миновали камеру де Турнемина, как открылось окошечко в двери, и Гийо с радостью убедился, что узники не воспользовались его забывчивостью. Он облегченно вздохнул, запер дверь и удалился. Стало тихо…

— Ты хорошо сделал, что остановил меня, — сказал Жиль с плохо скрываемым сожалением. — Из Бастилии не бегут… не подготовившись. А у нас всего три дня. Три дня! — воскликнул он, в бешенстве так сильно стукнув кулаком по столу, что одна его ножка не выдержала и сломалась. — Если через три дня я не верну того, чего у меня уже нет (мешочек и письмо я сжег, а портрет унесла с собой Жюдит), то мне надо отсюда исчезнуть.

  7