очень нудно 
17 
***
Только после отъезда Тома жизнь в Курси вошла в привычную колею с той только разницей, что после двух-трех ясных дней снова повалил снег и замки вновь стали изолированными островками, не пуская за порог своих обитателей. В уединенности было свое очарование. Посещений не ждали, двери в анфиладе гостиных держали закрытыми, а сами собирались в Голубой, где в камине всегда полыхал яркий огонь. Кларисса вышивала, а ее брат тем временем расширял кругозор Лори — свекор и новоявленная тетя охотно приняли ласковое уменьшительное Тома, — подбирая ей книги хороших авторов, а потом обсуждая с ней сюжет, героев, старинные обороты и перемежая критику с восхвалениями, что весьма забавляло вышивальщицу. Случалось, что все они даже обедали в библиотеке. Блюда привозили туда в специальных закрытых коробах лакеи, закутанные в теплые шарфы и шерстяные накидки, чтобы дорогой не замерзнуть. Владельцы замка не забывали о своих слугах: в отведенных им помещениях и караульне полыхали жаром большие жаровни.
Но были и неудобства — например, приходилось обходиться без новостей. Хотя кое-какие скудные новости доходили из Шантийи. Герцогиня Диана уехала в Париж, и, судя по ее отзывам, неблагополучная атмосфера при дворе стала и вовсе невыносимой. А что касается переговоров в Брюсселе, то о них совсем ничего не было слышно. Знали только, что маркиз Праслен и два его ангела-хранителя благополучно прибыли ко двору эрцгерцога.
Лоренца охотно проводила время у себя в спальне, где провела столько счастливых часов в объятиях Тома. Комната казалась ей необыкновенно просторной после того, как ее покинул высокий широкоплечий Тома с таким теплым голосом и таким звонким смехом!.. Лежа на кровати, она пыталась вновь ощутить аромат его кожи... За туалетным столиком она вглядывалась в зеркало, запомнившее столько ласк и поцелуев в то время, как Тома медленно раздевал ее... Сидя на медвежьей шкуре возле камина, где они не раз устраивались вместе, она грезила, глядя на отблески огня... Часы одиночества в спальне были сладостны и мучительны, они помогали Лоренце постигнуть всю безмерность ее любви к Тома. Страх, который по-прежнему внушала ей записка, полученная накануне свадьбы, она отгоняла от себя одной очень простой мыслью: если с Тома что-то случится, она его не переживет. Грех это или нет, но она уйдет вслед за ним. Но сначала своей собственной рукой покончит с убийцей!
Через некоторое время потеплело, вместо снега пошли дожди, дороги оттаяли, и по ним вновь стали скакать всадники и ездить телеги. Но в замке Курси никто не сдвинулся с места.
— Подождем, пока дороги высохнут, — вынес решение барон. — Нужно получить известие чрезвычайной важности, чтобы по уши погрузиться в грязь!
Каждый день он трудился в своей любимой оранжерее, надев болотные сапоги, накидку из домотканого полотна, вязаный колпак и взяв с собой трость, чтобы не поскользнуться. Работал он всегда в перчатках из толстой кожи. У барона были красивые руки, и он о них очень заботился. У каждого есть своя слабость, и этой слабости барона не шла на пользу его страстная любовь к розам.
Но вот однажды утром вновь ярко засветило солнце. И в этот же день в замок прискакал всадник, одетый в цвета королевы — синий и белый, — с письмом для баронессы де Курси. Письмо было от Себастиана Заме, суперинтенданта дома королевы, богатейшего банкира, приехавшего из Флоренции, который вдобавок был еще и другом короля, несмотря на то, что прекрасная Габриэль д'Эстре последний раз в своей жизни ужинала именно в его доме [5].
Вестовой уехал, не дожидаясь ответа и выпив лишь кружку горячего вина, которую ему поднесли.
Лоренца вертела в руках свиток пергамента с королевской печатью и никак не могла решиться его развернуть.
— Смелее! Чего вы ждете? — подбодрила ее графиня де Роянкур, сгорая от любопытства. — Можно подумать, что вы боитесь!
— Я и в самом деле боюсь. Королева меня возненавидела с первой встречи в Фонтенбло и была недобра ко мне. Прошу вас, — Лоренца протянула письмо, — прочитайте вы. А я лучше присяду.
— Вам плохо?
— От королевы я не жду ничего хорошего.
— На вид обычное официальное послание, — произнесла Кларисса и быстро сломала печать. Письмо было коротким, она быстро пробежала его глазами и протянула Лоренце: — В самом деле официальное. Королевская грамота о вашем зачислении в свиту Ее Величества королевы.
17 
