очень нудно 
21 
Только настойчивость барона Губерта убедила Лоренцу надеть эти драгоценности. До последней минуты она боялась за них, испытывая величайшее недоверие к королеве.
— Забудьте свои страхи! Никто в Лувре не посмеет с вас их снять! Медичи без ума от драгоценностей, но не до такой же степени. Запомните раз и навсегда: вы баронесса де Курси, и, стало быть, все обязаны относиться к вам с почтением. А я с большим удовольствием посмотрю на выражение лица Медичи, когда она увидит камни королевы Маргариты.
— Королевы Маргариты?
— Маргариты Прованской, супруги Людовика Святого. Она купила их у какого-то купца, приехавшего из Индии в Сен-Жан д'Акр. Конечно, камни дорого стоили, и Маргарита получила суровый выговор от своего святого супруга. Он был великим королем, но жить с ним было нелегко! Людовик напомнил ей без лишних слов, что они приплыли в Святую землю вовсе не за покупками! И королева с немалым огорчением продала их нашему предку Ангерану де Курси, который не видел ничего дурного в том, чтобы немного обогатиться во время крестового похода. Вернувшись из Святой земли, он женился и, конечно же, подарил эти великолепные изумруды своей молодой красавице-жене, а она отблагодарила его шестью великолепными малышами. Спешу вам сказать, что вы вовсе не должны на нее равняться. Нам двух или в крайнем случае трех будет совершенно достаточно... Впрочем, тут я вам не указ.
И барон оказался прав — стоило посмотреть на выражение лица королевы! Когда после двух реверансов Лоренца опустилась на одно колено, чтобы поцеловать край платья королевы, расшитого мелкими бриллиантами и жемчужинами, в котором Ее Величество казалась весьма крупной переливающейся звездой, Мария де Медичи буквально глаз не могла оторвать от изумрудов и предательски покраснела от зависти. В ответ на представление мадам де Гершевиль и короткую речь барона Губерта королева пробормотала что-то невнятное, зато король к ее приветственной речи прибавил очень теплое «добро пожаловать!» и от души расцеловал барона, Лоренцу и Клариссу.
Но это был единственный светлый миг за весь вечер. Атмосфера, царящая при дворе, в самом деле была гнетущей, если не сказать удушающей. Увидев герцогиню Ангулемскую, которая беседовала с графиней Роянкур, Генрих подошел к ним и спросил, чуть ли не со слезами на глазах, «нет ли вестей от его прекрасного ангела».
— Больше пока никаких, сир. Мы знаем только, что ей оказала гостеприимство инфанта Изабелла. Шарлотта сумела ей понравиться, и инфанта, благодарение Господу, добра к ней. Но в своих действиях Шарлотта не вольна, а Конде постоянно находится на границе... Поговаривают о войне, сир, — осмелилась заметить герцогиня.
Голубые глаза короля зажглись гневом.
— И правильно поговаривают. Пора разрешить вопрос юлихского наследства [9], и мы сделаем это одним ударом. А потом постараемся получить от Папы...
Король вдруг замолчал, глядя, не отрывая глаз, на пурпурный муар папского нунция Убальдини, который появился под руку с венецианским послом Фоскари, потом повернулся на каблуках и направился к господину де Сюлли, своему министру, увлекая за собой и барона Губерта. Три женщины продолжили неторопливую прогулку по галерее. В этот вечер не ожидалось ни концерта, ни бала. Никто не сел даже за карточные столы.
— Уж не в трауре ли мы сегодня? — невольно воскликнула герцогиня Ангулемская.
— Я думаю, вы не предполагали, что сегодня устроят праздник в мою честь, — улыбнулась Лоренца, ища глазами мадам де Гершевиль, чтобы узнать у нее, когда ей нужно будет приступить к своим обязанностям.
И тут она услышала насмешливый голос мадемуазель дю Тийе:
— Так, значит, вы вернулись и снова с нами? Примите мои поздравления и с вашим замужеством тоже! Вы счастливы, я надеюсь? Прекрасная фамилия, великолепный муж и огромное состояние! Чего еще желать?
— Вы можете продолжить: великая честь быть свитской дамой Ее Величества, — так же насмешливо подхватила Лоренца. — Правда, этой честью я обязана не королеве, а своей прекрасной фамилии, о которой вы упомянули. Ее Величество оказала мне весьма прохладный прием.
Дю Тийе пожала плечами:
— Вы ожидали другого? Никто не любит подчиняться необходимости.
— Стало быть, я могу надеяться, что в моих услугах будут нуждаться не слишком часто, — продолжила Лоренца, желая только одного: снова вернуться в замок де Курси.
21 
