30 
— Пойдем со мной, — позвала она Бибиену. — Мне кажется, тебе будет чем заняться.
Подхватив юбки, Лоренца бросилась к лестнице и бегом спустилась вниз.
— Это он? — спросила она.
— Без сомнения, — отозвалась герцогиня Ангулемская. — Он был еще в больничном приюте. Мать оставила его на мосту вчера днем. Бедняжка! Одна кожа да кости.
— А в приюте его хотя бы накормили?
— Разумеется, но разве одного дня достаточно? Ваша Бибиена может им заняться. Я распоряжусь, чтобы приносили все, что ей понадобится.
— Как мне вас благодарить, госпожа герцогиня?
— Не будем об этом, дорогая. Смотрите, они уже прекрасно поладили!
В самом деле, мальчуган со вздохом облегчения приник к широким юбкам флорентийки, а та со слезами на глазах обняла его.
— Я хорошо буду за ним смотреть, — с чувством произнесла она.
Через секунду все глаза уже устремились на дверь, которая с грохотом распахнулась, и в нее влетел барон Губерт в такой ярости, что, казалось, из его ноздрей вырывалось пламя. Следом за ним торопилась графиня Кларисса, пытавшаяся его успокоить. Взгляд барона Губерта упал на невестку.
— А-а, вы здесь, Лори? А я думал, что вы во дворце! Не могли бы вы мне сказать, где сейчас король?
— К сожалению, нет. Сегодня утром я не была, как обычно, в Лувре. И...
— Может быть, вы знаете, госпожа герцогиня?
— Думаю, вам известно, что после бегства молодых Конде меня не терпят при дворе, разве что в присутствии короля. Но что вас привело в такой гнев? Откуда вы?
— Из собственного дома! Я проверял, как идут работы. И, представьте себе, сквернавец Кончини, бахвалясь перед своими мужланами, дерзнул отпустить насмешку в мой адрес. Я тут же взялся за шпагу, но появление двух лучников испугало их, и они сбежали. Думаю, вы догадались, какое еще ничтожество составляло ему компанию и ему подпевало? Клянусь всеми чертями преисподней, я сотру в порошок обоих! — проревел барон так громко, что перепуганный мальчуган заплакал. — Это что еще за ребенок? Ему, похоже, не весело.
— Этого мальчика мадам герцогиня приютила по своей доброте, — ответила Лоренца. — Я потом вам все объясню. А сейчас скажите нам, кто составил компанию наглецу?
Неприятное предчувствие уже подсказало ей имя, которое она приготовилась услышать. Кларисса догадалась о чувствах Лоренцы и решила пощадить ее.
— Не имеет значения, дорогая. У моего братца, как вы знаете, слишком длинный язык.
— Не имеет значения? Неужели не имеет значения? И это у меня слишком длинный язык? У меня? — возмутился барон. — Бог свидетель, что моя дочь не виновата в том, что носила фамилию...
— Это был Антуан де Сарранс, не так ли? — желая расставить точки над «i», спросила Лоренца. — Уже не в первый раз я слышу, как произносят это имя вместе с именем бывшего флорентийского крупье. С тех пор, как он имел бесстыдство оскорбить короля, похоже, он поставил себе целью измараться всей грязью, какая только возможна, поскольку король был слишком добр к нему. Говорят, он стремится во всем уподобиться своему отцу, — с отвращением заключила Лоренца.
— Старый Гектор был безжалостен и груб, но не был подл... Он не знал, что такое предательство. А я готов поклясться, что флорентийская клика, которая сгрудилась вокруг королевы, просто мечтает похоронить нашего Генриха!
— Нет сомнения, что ваш гнев более чем справедлив, отец. Конечно, вам необходимо поговорить с королем как можно скорее и с глазу на глаз.
Лоренца хотела взять свекра за руку, желая его успокоить, но тот без всякой любезности вырвал ее.
— Неужели вы думаете, что я унижусь до того, что буду жаловаться королю, как мальчишка, которого обидели? Тереть глаза кулачками? Вы могли так подумать, Лоренца? Так знайте...
— Дайте же ей слово сказать, Губерт! — возвысила голос его сестра. — У Лоренцы миллион оснований для беспокойства! Вы знаете, что за малыша мадам Диана только что привезла из больничного приюта?
— Не кричите так громко, я не глухой, — еще более возвысил голос барон. — Откуда мне знать, что это за малыш?!
Лоренца отважно вступила в горячий разговор.
— Вы помните, отец, что, когда я только приехала в Курси, я рассказывала вам о женщине, которая прогуливалась в лесу Верней со странным человеком, явившимся из Ангулема, и об их беседе, которая меня очень насторожила?
30 
