очень нудно 
130 
– Я не принцесса королевской крови, и не все герцоги сейчас в милости... Кто вам сказал, что я хочу вернуться?
– Я. Не считайте меня грубияном и не вынуждайте говорить вам неприятные вещи. Вы не можете стать членом этого дома, не вызвав здесь целый переворот.
– Потому, что ваши дети ненавидят меня?
– Не только. Здесь никогда особенно не любили англичан. Если вы здесь задержитесь, то я знаю, кто даст вам это почувствовать, и я, должен признаться, ничуть не жажду проводить время на лужайке со шпагой или с пистолетом в руке, чтобы мстить за ваши обиды. Если бы речь шла о людях, которых я люблю, это было бы мне очень неприятно... Вы понимаете?
– Кажется... да.
– Меньшего я не ждал от женщины, наделенной вашим умом. Вот что я вам предлагаю: послезавтра я отвезу вас с Китти в Шербург, куда мне все равно нужно ехать, чтобы повидаться с мэром месье Делавилем, и я поручу вас заботам капитана Кониама. Он очень благовоспитанный человек, и его корабль «Смелый» – один из самых быстроходных.
– Вы могли отвезти меня сами, у вас же есть свои корабли, не так ли? Это было бы... по крайней мере любезно!
– Этот корабль принадлежит мне наполовину, и я знаю, кому я вас доверяю...
– Может быть, вы боитесь, что не сможете вернуться... так как попадете в плен?
Зазвонивший колокольчик избавил Гийома от ответа. Он дошел до двери и слегка поклонился:
– Постарайтесь не очень на меня сердиться! Пройдет время, окончится война, и я буду счастлив снова установить с вами семейные связи...
Гийом спускался вниз с облегчением, но не совсем еще спокойный. Он полностью обретет покой, когда «Смелый» унесется в открытое море. Пока же он решил вести себя как можно любезнее с Лорной.
Она заставила немного себя подождать. Когда Потантен открыл перед Лорной дверь, Гийом внимательно вгляделся в ее лицо, боясь с небольшим оттенком самодовольства обнаружить следы слез. Ничего подобного: улыбающаяся, с небольшим веселым огоньком в глазах, Лорна села за стол на свое место.
– Вы сегодня великолепны, – сказал Артур. – Я очень люблю это платье!
– Ты, несомненно, вырастешь мужчиной со вкусом, – сказала Элизабет, которой была известна цель поездки отца. – Цвет платья изумительный, и так идет к лицу моей кузины!
– Он пошел бы и вам, – сказала Лорна. – Жаль, что мы носим разный размер, я бы охотно его вам подарила...
– Спасибо за намерение! Мне этого достаточно. Кроме того, когда вы вернетесь домой, вам будет его недоставать!
Гийом нахмурил брови. Какими, Господи, женщины бывают вызывающими! Эта несносная девчонка так спешит выпроводить ненавистную ей родственницу, что не можетсдержаться и помолчать! Зачем заводить ссору сейчас, когда все уже в порядке?
Едва он решил направить разговор в другое русло, как Лорна заставила его навострить уши:
– Я не думаю, что у моих соотечественников будет случай полюбоваться этим платьем. К тому времени, когда кончится война, оно будет уже изношено... впрочем, скоро я уже не смогу надеть его.
Молодая женщина закончила фразу легким вздохом. Ничего больше не объясняя, она сосредоточила свое внимание на крылышке цыпленка, лежащем у нее на тарелке. Но Гийом не понял, что она хотела сказать. Забеспокоившись, он нервно положил на стол нож и вилку и устремил на мисс Тримэйн грозный взгляд.
– Что вы хотите сказать? Вы что, хотите уехать в другую страну?
– Что там делать, Боже мой! Я знаю... мой дорогой Гийом, что вы на мой счет предприняли некоторые меры, и я очень сожалею, что вы напрасно потеряли время, но вы были не правы, не поговорив вначале со мной... Со своей стороны, я была достаточно скромна... но я хотела вначале убедиться, прежде чем объявлять вам... большую новость. Эту новость я оставила на сегодняшний вечер, и по этому случаю вы видите на мне этот туалет...
– Какую новость? – проворчал Гийом.
– Самую прекрасную, какую женщина может сообщить любимому мужчине. Корабль уйдет без меня, Гийом, потому что я не могу возвращаться к себе. Разве этот дом, такой любимый всеми нами, не является единственным местом, где я могу родить ребенка, которого вы мне сделали?
Грохот затрещавшего стула – Гийом перевернул свой, вставая из-за стола, – как бы подчеркивая невероятное сообщение, прозвучал в комнате при всеобщем молчании. Став сразу серым, хозяин Тринадцати Ветров, задыхаясь, еле процедил:
130 
