очень нудно 
26 
— Этого нам только не хватало! Не дай бог кто-нибудь видел, — Гильом вновь слез с коня. — Клод, спускайся вниз, если этот мерзавец еще жив, его нужно прикончить.
— Да нет, отец, крик идет из тумана, с моря, и это кричит ребенок.
Несколько минут Реньяры стояли на скале, прислушиваясь к слабому детскому крику.
Кто-то зовет мать, — наконец-то расслышал Виктор.
Ветер, медленно заворачивая туман, уносил его из-под скал.
Жак первым заметил изуродованный бурей, заваленный на бок корабль.
— Смотрите, там корабль! — закричал он.
Через несколько минут, когда ветер согнал туман, все увидели корпус корабля.
— Наверное, он попал в бурю, — сказал Гильом и радостно потер руки. — Нам будет чем поживиться.
— Жаль, что нет лодки и нам не на чем добраться до него прямо сейчас, — сказал Виктор.
Но Гильом тут же успокоил своего сына:
— Сейчас отлив и через час мы сможем добраться до него, давайте искать спуск.
Мужчины, ведя коней под уздцы, спустились узкой тропкой на берег. Вода понемногу уходила, обнажая дно. И в самом деле, через час они смогли добраться до разбитого корабля.Добыча была богатой. Хоть трюм был полностью залит водой, одних сундуков с богатыми одеждами оказалось ровно четыре.
Виктор трясущимися руками перебирал наряды, преимущественно женские. Он нашел небольшую шкатулку с женскими драгоценностями, нашел связки писем с рас —
Плывшимися чернилами и тут же выбросил их под ноги.
Единственная находка, не обрадовавшая Виктора — была маленькая девочка, вся насквозь промокшая и продрогшая. Это она кричала в тумане, а сейчас не могла произнести ни единого слова, а только судорожно всхлипывала и куталась в сухой плащ, отданный ей Жаком.
Гильом вернулся на берег, неся на плече небольшой сундучок с изящными замками.
— Что там? — спросил Виктор.
Старый Реньяр пожал плечами. Он поставил сундучок на камень, вытащил нож и рукоятью сбил замки, а затем хищно запустил обе руки внутрь. Но затем он разочарованно сплюнул: на свет появилась толстая книга, страницы которой пестрели записями, колонками цифр, сделанных на английском, и небольшой конверт, запечатанный сургучом.
Старый Гильом долго смотрел на печать, как бы не рашаясь разорвать письмо. Затем испуг появился на его лице.
— Боже мой, да это же печать короля, печать Бурбонов!
Гильом застыл в нерешительности, не зная, что дальше делать с письмом.
— Вскрой его, — отдал он конверт Виктору. Тот сорвал печать и трясущимися руками открыл конверт. Письмо было довольно длинным и единственное, что мог понять Виктор, так это то, что оно написано не по-французски.
— Я думаю, его лучше сжечь, — предложил Гильом. Виктор согласно закивал, понимая, что отец прав.
И вскоре книга и письмо легли в костер, возле которого грелась Констанция.
— А что делать с ней? — спросил Виктор, обращаясь к отцу.
Тот ничего не ответил сыну, присел на корточки возле девочки, и спросил, заглядывая ей в глаза:
— Как тебя зовут?
— Констанция, — прошептала девочка.
— Куда вы плыли?
Девочка пожала плечами и расплакалась.
Гильом повернулся к Виктору.
— Наверное, она плыла вместе с родителями и их корабль попал в бурю. Видишь, как он весь разворочен? Она каким-то чудом осталась цела, а ее родители, скорее всего, погибли. Они богатые люди, судя по одеждам и драгоценностям.
Виктор блеснул глазами.
— Тогда, отец, мы сможем вернуть ее кому-нибудь из родственников и получить вознаграждение. Гильом хмуро улыбнулся.
— Тебе мало этого? Неужели ты думаешь, что вознаграждение будет большим? Ведь это только родители могли бы за нее дать уйму денег, но скорее всего, они на дне моря.
Посмотри по одеждам, ведь скорее всего, в дорогу с ней отправлялись отец, мать и служанка.
— Так ты не сказал, отец, что будем делать с ней. Может, отнесем ее обратно и бросим? Придет прилив и унесет корабль в море. Никто и не узнает, что эти драгоценности попали в наши руки.
Старик вновь присел возле девочки и заглянул ей в лицо. Его поразила красота ребенка, заметная даже на заплаканном лице. Он отбросил прядь волнистых волос со лба девочки и заставил ее посмотреть себе в глаза.
— Ты Констанция? Девочка кивнула.
— Ты будешь Констанцией Реньяр. Сыновья насторожились.
— Отец, — воскликнул Виктор, — что ты затеял?
— Это не твое дело. Когда я умру и ты останешься на моем месте, тогда будешь распоряжаться. А сейчас все решаю я, я еще жив, Виктор. Она поедет с нами и будет жить.
26 
