Последние отзывы

  8  

— Нет, спасибо, — он чуть приоткрывает окошечко. Снова улыбается. — А знаешь, я тут встречаюсь с одной.

Мой брат старше меня на семь лет. Невероятно, но иногда он выглядит мальчишкой, когда рассказывает о приятных вещах. Я решаю ободрить его.

— Ну и как она, симпатичная?

— Симпатичная? Да она красотка! Высокая, блондинка, ты ее, наверное, знаешь: ее зовут Фабиола, занимается интерьерами. Она любит ходить только в изысканные места, у нее столько вкуса…

— Ага, понятно, ну конечно.

— Ну, ладно, ладно. Не остри тупым концом. Так она обычно говорит.

— Немного двусмысленно, тебе не кажется? Ей надо бы поосторожнее с такой фразочкой. В общем, теперь мне понятно, почему вы вместе.

— Ну да, у нас один настрой.

Один настрой. Ну что тут скажешь. Настрой может быть только у музыкальных инструментов. Или еще хуже — в психиатрии. А любовь — это когда дух захватывает, когда ни о чем не думаешь, когда ты скучаешь, если ее долго не видишь, когда, даже если никакого настроя нет, все равно классно, когда сходишь с ума… Когда при одной лишь мысли, что она может идти рядом с другим, ты готов одним махом переплыть океан.

— Это важно, что у вас совпадает настрой. Ну и… — Я думаю, что бы еще такое сказать. — Фабиола — красивое имя.

Очень банальная концовка. Но ничего лучше я не придумал. В глубине души мне фиолетово, но если бы я сказал, что имя это дерьмовое, Паоло бы огорчился. Для него очень важно мнение окружающих, Это самая большая фигня, какая только может быть. Окружающие — это кто? А наши родители — это что, тоже окружающие?

Он почти угадывает мои мысли:

— Знаешь, а у отца тоже есть кое-кто.

— Как я могу знать, если мне об этом никто не говорил?

— Моника — красивая тетка. Ей пятьдесят лет, но выглядит моложе. Она у него весь дом перетряхнула: выбросила кучу старья, обновила его полностью.

— И отца тоже?

Паоло хохочет как ненормальный:

— Ну это уж слишком!

Моего брата может привести в восторг любая фигня. Неужели он и раньше был таким? Когда возвращаешься после долгого отсутствия, все кажется немного другим.

— Они живут вместе, ты должен с ней познакомиться.

Должен. Что значит — должен? Я резко выворачиваю руль, пытаясь объехать типа, который маячит передо мной. Да двигай же попой! Я мигаю ему фарами, все без толку. Газую, притормаживаю. Резко пытаюсь объехать его справа.

Паоло упирается ногами в пол и хватается за подлокотник между нами. Я возвращаюсь в левый ряд и успокаиваю его.

— Все нормально. В Америке такое не выкинешь: там каждый миллиметр под контролем.

— Поэтому ты и вернулся сюда, чтобы оттянуться на моей машине, да?

— Как мама?

— Хорошо.

— Что значит «хорошо»?

— А что значит — «как мама»?

— Как же ты все усложняешь. Она успокоилась? У нее есть кто-нибудь? Ты ей звонишь? Она общается с отцом?

Мне никак не задать последний вопрос: она спрашивала обо мне?

— Она часто меня о тебе спрашивала, — он ответил только на этот вопрос. — Она хотела знать, звонил ли ты из Нью-Йорка, как у тебя дела на курсах и так далее.

— И что ты сказал?

— То немногое, что знал. Что на курсах все нормально, что, как ни странно, ты пока ни с кем не подрался, и еще немного насочинял.

— Что, например?

— Что у тебя там девушка, правда, итальянка. Если бы я сказал, что американка, она бы сразу поняла, что это лажа, — вы бы не смогли и парой слов перекинуться.

— Ха-ха, предупреждай, когда надо смеяться, это очередная острота?

— Еще я сказал, что ты там развлекаешься по вечерам, но никаких наркотиков. Зато множество друзей. В общем, что ты не собираешься возвращаться и тебе там по кайфу. Ну как тебе?

— Более или менее.

— То есть?

— У меня там были две американочки, и мы прекрасно ладили.

Он не успевает рассмеяться: я уменьшаю скорость и съезжаю с объездной направо. Еще раз притормаживаю на повороте, колеса скрипят, за моей спиной гудит какая-то старая тачка, я продолжаю съезжать как ни в чем не бывало и выруливаю на развязку. Паоло усаживается поудобнее. Достает с заднего сиденья пиджак. Пытается что-то сказать.

— Ты не показал поворот.

— Угу.

Едем молча. Паоло долго смотрит в окно, потом поворачивается ко мне, пытаясь привлечь мое внимание.

— Ну что еще?

— Как тогда закончился суд?

— Меня оправдали.

— То есть?

  8