очень нудно 
141 
Так или иначе, но Олимпиада зачала – от Зевса ли, от Нектанава ли, от самого ли египетского бога Амона – и в положенный срок родила сына, которого нарекли Александром и которому суждено было войти в историю под именем Александра Великого, или же Александра Македонского. И никогда македонская царица не уставала повторять, что у ее мальчика был совершенно особенный отец, не имевший с царем Филиппом ничего общего.
Скучные же историки твердят, что отцом Александра Македонского был все-таки царь Филипп II, один из величайших государей древности. Всего за двадцать лет он сумел захватить власть во всей Элладе и оставил в наследство сыну сильную державу.
Когда Олимпиада, осиротевшая дочь эпирского царя, познакомилась с Филиппом на острове Самофракия, она была еще девочкой и с увлечением кружилась в религиозных танцах и участвовала в самых разных обрядах. Филиппу она полюбилась, и он поспешил сделать ее своей женой. Потом, впрочем, он не раз жалел о своем решении, потому что у Олимпиады оказался очень тяжелый нрав.
– Ты не первая моя жена, – говорил царице муж, когда та жаловалась ему на дурное, по ее мнению, поведение детей Филиппа от прежних браков. – Ты родила мне Александра, и я назвал его своим наследником, но это не дает тебе права измываться над прочими моими отпрысками.
– Они слабоумны! – топала ногой Олимпиада. – Слабоумны и опасны для нас.
– Глупости, – устало возражал Филипп. – Слабоумен один лишь Арридей, и то потому, что слишком часто беседовал с тобой и даже тайно присутствовал на оргиях вакханок. Такое зрелище кого угодно сведет с ума.
– Что ты, что ты?! – испугалась Олимпиада. – Как ты можешь говорить такое! Если он и был на нашей поляне, то мне об этом ничего не известно. О боги, а вдруг он расскажет кому-нибудь, что я, главная менада Македонии, позволила своему пасынку потешаться над спутницами Диониса?!
– Непременно расскажет, – подтвердил Филипп, желая доказать жене, что его сын разумен и может связно излагать свои мысли. – Уж я его знаю, молчать не станет.
– Это мы еще посмотрим, – прошипела сквозь зубы Олимпиада и, будучи женщиной злопамятной, велела замуровать Арридея в стену – живьем и вместе с женой.
И таких историй было немало. Олимпиада извела всех жен и женщин Филиппа и их детей, причем некоторые были убиты в материнском чреве. Она была так властолюбива, что и мысли не могла допустить, что македонским царем станет не ее блистательный Александр.
Когда наследнику македонского престола исполнилось двадцать лет, Филипп в очередной раз задумал жениться, причем история умалчивает, озаботился ли он прежде развестись с Олимпиадой. Его новой избраннице было всего шестнадцать, а царю – сорок шесть, так что немудрено, что он с нетерпением дожидался брачной ночи. Но он остался верен себе и так напился, что упал, едва поднявшись с места в пиршественном зале.
– Вот человек, который собрался идти походом в Азию, а сам не может пройти от ложа к ложу! – воскликнул оскорбленный за мать Александр и, подхватив Олимпиаду под руку, гордо покинул дворец. Он уехал в Иллирию, а мать его отправилась к себе на родину, в Эпир.
Что же до Филиппа, то он, конечно, понял, что со взрослым сыном ссориться не стоило, и довольно быстро сумел уговорить его вернуться. Но вот с Олимпиадой дело обстояло иначе.
– Ты не представляешь, маленькая моя, – шептал по ночам Филипп своей новой жене по имени Клеопатра, – что мне приходилось терпеть от этой женщины! Она чудовище, просто чудовище! Конечно, в поклонении Дионису нет ничего плохого, но не с такой же страстью надо любить этого бога! Впрочем, ей всегда нравилось дышать воздухом храмов. Ты же знаешь, на Самофракии издавна почитали детородный орган… да-да, милая, именно его, вот так, вот так, ласкай его, ему это нравится… и Олимпиада участвовала во всех фаллических шествиях, хотя от нее это вовсе не требовалось. А эта ее любовь к змеям? Нет, я понимаю, что Дионис предпочитает змей другим тварям и требует, чтобы его служительницы препоясывали ими свои чресла, но кому же понравится зайти в собственную опочивальню и обнаружить на ложе клубок змей?
– Брр, – вздрогнула юная Клеопатра.
– Вот-вот, – подхватил Филипп, – именно что «брр», иначе и не скажешь. И ты представляешь, она всегда, всегда выращивала их в наших покоях, и целовала, и прижимала к груди, и клала в изголовье!..
Олимпиада не простила Филиппу его «предательства». Историки расходятся во мнениях относительно того, по чьему приказу заколол царя Македонии его же придворный офицер, но многие полагают, будто подослала убийцу именно Олимпиада. Зато доподлинно известно, что после гибели супруга она вернулась во дворец в Пелле и тут же велела офицерам царской стражи зарезать прямо на руках у матери крохотную дочку Филиппа и Клеопатры, а потом ударом кинжала в горло убить и саму Клеопатру.
141 
