82 
У нее возникла одна мысль, которую она в эти безоблачные дни нежно лелеяла. Если Блэк Фиш тоже выиграет свою битву, если ему удастся стереть Франсиса с лица земли, аннуляции брака не потребуется. Тревожащей свадьбы — тоже. Она станет вдовой, свободной и, не страшась больше нападений Кранмера, сможет в поисках отца своему ребенку найти менее жестокий выход для ее любви.
Сто раз она готова была взять перо и бумагу, чтобы написать крестному. Но всякий раз ее останавливала невозможность этого. Куда написать? В Савон, где находится папа? Но письмо не дойдет. Оно неминуемо попадет в руки Фуше. Нет, взвесив все, лучше дождаться появления кардинала. Когда он узнает о происшедших переменах, возможно, именно он и предложит новое решение…
Как хорошо было мечтать и строить планы, которые не были продиктованы в принудительном порядке.
А утром четвертого дня все это разбилось вдребезги.
Удар был нанесен маленькой запиской, аккуратно сложенной и очень тщательно запечатанной, которую Агата принесла нежившейся в постели хозяйке. Чтение ее исторгло из груди молодой женщины крик ужаса и заставило опрометью вскочить. Едва набросив утренний пеньюар, босиком, она помчалась к Жоливалю, который мирно завтракал, читая утреннюю газету. Появление ураганом влетевшей Марианны, смертельно бледной и явно напуганной, заставило его так резко подняться, что стол, за которым он сидел, опрокинулся, в падении увлекая стоявший на нем кофейник, разлетевшийся на тысячу осколков. Но эта катастрофа в миниатюре не привлекла внимания. Неспособная выговорить хоть слово, Марианна протянула Жоливалю записку, затем упала в кресло, сделав знак, чтобы он прочитал ее.
В нескольких торопливо набросанных словах Блэк Фиш сообщал своей юной подруге, что лорд Кранмер бежал из Венсена, причем необъяснимым образом, что след его ведет в Булонь и, без сомнения, оттуда в Англию. Бретонец добавил, что он бросается преследовать его. «Пусть дьявол поможет ему, когда я поймаю его, — написал он вместо заключения, — или он, или я…»
Обладая большим самообладанием, чем Марианна, Аркадиус побледнел не меньше ее. Скомкав письмо, он со злобой бросил его в камин, затем подошел к готовой потерять сознание молодой женщине. Он слегка похлопал ее по щекам, схватил ее Ледяные руки и стал растирать.
— Марианна! — в тревоге позвал он. — Марианна, успокойтесь! Откройте глаза! Посмотрите на меня!.. Марианна…
Она, приоткрыла веки, явив своему другу два темных, полных ужаса озера.
— Он свободен… — невнятно забормотала она. — Они выпустили его… это чудовище! И теперь он больше не оставит меня! Он придет сюда, он захочет отомстить… он убьет меня… Он всех нас убьет!
Ее голос стал невыносимо пронзительным. Аркадиус никогда не видел Марианну жертвой такого ужасного страха. Ее, всегда такую смелую, всегда готовую встретиться лицом к лицу с опасностью! Эти несколько слов привели ее на грань безумия. Он понял, что вернуть ее в нормальное состояние можно только резкостью, а еще лучше заставить ее почувствовать стыд за свой страх. Он выпрямился и выпустил ее руки.
— Это вы из-за себя закатываете истерику? — спросил он сурово. — Разве вы не поняли, что именно сообщил вам Никола Малерусс? Тот человек убежал, ясно, но он направился в Англию… в Англию, где, без сомнения, снова займется охотой на беглых пленных! С каких пор вы научились дрожать за себя, Марианна д'Ассельна? Вы находитесь у себя дома, окружены слугами, друзьями, такими людьми, как Гракх и я сам! Вы можете попросить помощи у человека, который держит всю Европу в своих руках, и вы знаете, что беспощадный мститель преследует того, кого вы боитесь, человек, готовый отдать ради этого жизнь. И все-таки вы трепещете за себя? Лучше подумайте о тех несчастных, которых страстное желание избавиться от жестоких страданий толкает в водоворот самых ужасных опасностей!
По мере того как он говорил, роняя слова, подобно ударам хлыста, Жоливаль видел, как светлели глаза Марианны, как мало-помалу, сменив недоверие, в них появилось то, что он надеялся увидеть: стыд. Он видел также, как обрели нормальный цвет смертельно бледные щеки. Она встрепенулась и провела по лицу все же еще слегка дрожащей рукой.
— Простите! — прошептала она немного спустя. — Простите! Я потеряла голову! И вы правы… как всегда правы! Но когда я прочла это… сейчас, мне показалось, что у меня раскалывается голова… что я схожу с ума! Вы не можете знать…
82 
