очень нудно 
146 
– Тогда... могу ли я спросить, что Ваше Величество собирается со мною сделать?
– А вы как думаете?
– Я не знаю, но... поскольку Ваше Величество взяли на себя труд заняться розысками меня и даже оценить мою голову...
Он невесело усмехнулся.
– Оценить вашу голову? Не преувеличивайте! Если я пообещал некую сумму тому, кто вас найдет, то не для того, и я надеюсь, что вы не подумали ничего подобного, чтобы отправить вас на расстрел. Знайте это, сударыня! Я не палач, не сумасшедший, не человек без памяти. Я не забыл услуги, которые вы мне оказали, я не забыл тем более, что исключительно ради моего спасения вы забрались в это осиное гнездо!
– Но я дала убежать вашему пленнику...
– Покончим с этим! Я не забыл, что вы любили меня и что, когда ваше сердце затронуто, вы можете броситься в худшие авантюры, подобные той, что вы учинили, чтобы спасти мятежного кардинала. Я не забыл, наконец... что я любил вас, и вы никогда не будете безразличны мне.
– Сир!..
– Замолчите! Я же сказал, что спешу. Если я вас искал, то только в надежде спасти вас от самой себя, прежде всего помешав вам побежать по пятам вашего американца, и избавить от невероятных опасностей его страну в дальнейшем. Неужели вам не могло прийти в голову, что я боялся... ужасно боялся узнать, что вы погибли в пожаре?
– Как могла я представить себе такое? Я думала...
– Вам нечего было думать, вам следовало подчиниться! Конечно, вы испытали бы мой гнев, но вам к нему уже не привыкать, не так ли? В конце концов, я отослал бы вас во Францию, к себе, самым быстрым и удобным способом!
Взволнованная до слез Марианна едва прошептала охрипшим голосом:
– Ваше Величество хочет сказать, что я не буду наказана за мой мятеж?
– Конечно, нет! Но ваше присутствие здесь доказывает, что вы не нарушили данное мне слово не ехать в Санкт-Петербург! И поэтому я не добавлю ничего к наказанию, которое я вам определил.
– А... что же это за наказание?
– Ваш особняк в Париже больше не принадлежит вам. Тем более что вы уже давно не мадемуазель д’Ассельна де Вилленев. Отныне ваш фамильный дом принадлежит вашей кузине, мадемуазель Аделаиде д’Ассельна.
Что-то сжало горло Марианне, и она с трудом прошептала:
– Это значит... что Париж отныне закрыт для меня, что я – изгнанница?
– Забавное слово для воспитанной в Англии эмигрантки! Не воображайте, однако, что я вышлю вас в Селтон-Холл. Вы не изгнанница, но вы не имеете больше права жить в Париже постоянно. Кратковременное пребывание вам не воспрещается, но жить постоянно вы обязаны там, где должно.
– И где это?
– Не делайте вид, что не понимаете! Вы – княгиня Сант’Анна, сударыня, вы будете жить вместе с вашим супругом и сыном. Все другие жилища в Империи для вас под запретом.
– Сир!..
– Не возражайте! Я действую только в рамках данного вами обещания. Возвращайтесь к князю Коррадо. Он достоин любви, даже если... цвет его кожи не таков, какой следовало бы иметь такому человеку.
– Цвет его кожи? Ваше Величество знает?
– Да, сударыня, я знаю! Желая избавить вас от неприятностей, связанных с разводом, князь Сант’Анна попросил меня о помощи и доверил мне свою тайну. Я получил от него письмо в Москве. Теперь я знаю, кто женился на вас...
Он медленно приблизился к кровати и положил руку на плечо молодой женщины, которая слушала его, охваченная уходящим из-под контроля чувством. Его голос стал вдруг очень нежным.
– Попытайся полюбить его, Марианна! Никто не заслуживает это больше, чем он. Если ты хочешь, чтобы я полностью простил тебя, будь доброй супругой... и вернись вместе с ним к моему двору. Человек таких достоинств не должен жить анахоретом. Скажи ему это. Скажи также, что прием, который будет ему оказан, отобьет у любого желание посмеяться.
Теперь по щекам молодой женщины текли слезы, но это были слезы благодетельные, слезы облегчения и нежности. Быстро повернув голову, она прижалась влажными губами к бледной руке, сжимавшей ее плечо, не пытаясь произнести хоть слово. Несколько мгновений они оставались так, затем Наполеон осторожно убрал руку и подошел к полуоткрытой двери.
– Констан! – позвал он. – Готово?
Слуга появился немедленно, с портфелем и бумагами, которые он вручил Марианне.
– Здесь, – заметил Император, – паспорт, ордер на реквизицию кареты, разрешение брать почтовых лошадей, деньги, наконец! Отдыхайте! Подлечитесь несколько дней, затем спокойно отправляйтесь во Францию. Уезжая отсюда, отдайте предпочтение саням. Я решил воспользоваться ими.
146 
