20 
— Быстро проследи за супругами! Задержи, пока не свистну!
Жакру, кивнув черной лохматой головой, молчком скользнул в заросли, и я услышала как он по дуге обходит всех, направляясь к супругам, еще не вышедшим к нам. Рене в этот момент одним прыжком встал между мной и остальными, заталкивая меня за спину и гортанно угрожающе рыча. От этого злобного рыка даже у меня волосы на затылке зашевелились, не то что у других. Мужчины медленно отступали назад, не отрывая взгляда от зеленых, уже практически нечеловеческих глаз Рене, и только Поль, тихо успокаивающе говорил, пытаясь пробиться сквозь звериную ярость друга.
— Рене, послушай, брат, никто больше не прикоснется к ней! Ты слышишь, никто…
— Она моя-я-я-я! Только моя-я-я-я!
Угрожающее рычание и слова, с трудом проталкиваемые сквозь звериное горло, странным образом не пугали, даже больше — они принесли непонятное моей человеческой половине удовлетворение. Моя волчица, до сих пор вечно скулящая от страха, сейчас чуть ли не мурлыкала от удовольствия, слыша глухой яростный рокот зверя в горле Рене. Ведь он, не раздумывая, встал на мою защиту. Моя вторая сущность только что дала понять, что этот вер имеет все полномочия на подобные заявления, и это заставило меня застыть в шоке. Я даже пропустила несколько успокаивающих реплик со стороны Поля и очнулась от раздумий в тот момент, когда Рене, наконец, выпрямился, перестал рычать и скалиться на остальных мужчин. Помотав головой, возвращая себе контроль над собственной животинкой, он медленно повернулся ко мне и тихо произнес:
— Прости малышка, но теперь выбора у тебя нет. Ты моя. Навсегда! Мне жаль одного — твоя жизнь гораздо короче моей. Но обещаю, отныне принадлежу тебе до самой твоей смерти.
Я же про себя отметила, что он все еще думает, что я смертная человеческая женщина, и нашла в себе силы в подобный момент ехидно усмехнуться. Про себя, конечно! Мысленно прокрутив его фразу, снова мрачно усмехнулась словам о моей смерти. Долго же тебе, дружок, ждать придется, надеюсь. Хотя…
Неожиданно снова мелькнула мысль, что может быть, я могу довериться ему. Именно этому мужчине, способному позаботиться о чувствах другого. Пусть даже человека. Понять и принять слабости других. Утешить и приласкать, когда это было так необходимо мне. Защитить не только от чужих, но и своих, что еще больше подняло его в моих глаз. Но вторая моя, более трусливая часть со старым незабытым страхом отвергла эту мысль. Я не могу доверять никому, даже такому как он, хоть его и приняла даже моя вечная подруга и спутница волчица. Поэтому под пристальным взглядом Рене и других, не обращая внимания на их все еще слишком напряженные и тревожные взгляды, кидаемые на Рене и меня, молча улеглась спать. И лишь спустя минуту, все еще не слыша ни одного шороха со стороны мужчин, про себя усмехнувшись, пробормотала, более чем уверенная, что они все меня прекрасно слышат.
— Боже, кажется, я все же сошла с ума. Померещится же подобное!
Спустя пару минут все зашевелись, потом пришли встревоженные Катерсоны, которые улеглись с противоположной стороны костра, а потом все затихло. И только после этого, бросив рядом со мной рюкзак, лег Рене. Его запах я больше не спутаю ни с чьим и никогда, он въелся в меня навсегда. Его большая сильная ладонь накрыла мою талию, а потом и вовсе подтянула меня к нему, заставив затаить дыхание. Я лежала и ждала, пока его дыхание выровняется, а потом, стараясь меньше двигаться и шуметь, вытащила последнюю пробирку и побрызгала ею на волосы и шею, потратив свое последнее средство защиты от запаха. И только после этого, я смогла расслабиться в его руках и забыться тревожным сном, но все же одна мысль не давала покоя. Как они поступят теперь со мной, когда я стала свидетельницей частичной трансформации Рене? И уже почти полностью окунувшись в темноту сна, услышала тихий, едва различимый за ночными шорохами разговор Поля и Арно.
— Ты что-нибудь понимаешь, Поль?
— Нет, мне понятно только одно, он запал на человечку! Она конечно слишком горячая штучка, чтобы спокойно пройти мимо, но с его стороны это слишком серьезно. Я никогда не видел его таким! Мне жаль Рене, у его семейного счастья в лучшем случае двадцать лет, затем старость заберет ее, и что будет с ним — страшно даже представить.
— Ты сообщишь Главе?
Молчание длилось несколько задумчивых мгновений, затем Поль выдал загадочную фразу.
— Хм-м-м, ты знаешь, Арно, а ведь это Глава заставил Рене лететь сюда и сдернул его с другого проекта. И это наводит меня на определенные мысли.
20 
