очень нудно 
20 
— Где я возьму для вас лошадь? Я отдал лошадь вашего оруженосца Фортюна нормандцу. Монах и Сара едут по двое с моими людьми. Я не могу забрать еще одну лошадь у кого-то, пересадив его к другому. Это будет двойная нагрузка для животного. И все ради того, чтобы вы гарцевали в свое удовольствие. Вам так неприятно ехать со мной?
— Нет, — ответила она поспешно, — нет… конечно… но я думала…
Он наклонился к ней так, чтобы никто не слышал их разговора.
— Вы боитесь, зная, что для меня вы не просто закутанная в черную вуаль статуя, на которую смотрят, но боятся Приблизиться, а женщина во плоти, которую можно обожать и не бояться сказать ей об этом.
На прелестных губах Катрин появилась презрительная улыбка, но щеки заметно порозовели.
— Не обольщайтесь, мессир, тем, что вы можете пользоваться моей слабостью, тем, что я ранена и почти беззащитна. Коль вы утверждаете, что близость с вами волнует меня, я сумею опровергнуть это. А теперь по коням! Если не возражаете.
Пожав плечами и взглянув на нее лукаво, он вскочил
В седло и протянул ей руку. Когда она села сзади, он хотел привязать ее ремнем, но Катрин отказалась.
— Сегодня у меня есть силы сидеть самостоятельно. Мне не впервой ездить верхом, мессир Ян!
Он не стал настаивать и подал сигнал двигаться. День прошел без приключений. Дорога была пустынной, и одни и те же пейзажи проплывали мимо. Вид вооруженных людей заставлял разбегаться редких крестьян, встречавшихся на пути. Война настолько надоела этим людям, настолько опустошила, ограбила, заставила пролить столько слез и крови, что они даже не пытались узнать, на чьей стороне были те, кого. они встречали. Друзья или враги, им было все равно: и те, и другие были одинаково жестоки и опасны. При виде блестящих на солнце копий закрывались двери и окна. Можно было догадаться, что за глухими стенами люди с учащенно бьющимися сердцами, покрытые холодным потом, от страха затаили дыхание, и Катрин не могла отделаться от ощущения вины и испытывала почти физические муки.
Лошадь, которую они оседлали вместе с Мак-Лареном, была руанской породы, сильная, но не грациозная, настоящая верховая лошадь, созданная для сражений, выносливая, но не быстрая, не приспособленная для быстрых скачек, лесных погонь, галопирования по пустынным горным плато, к прыжкам через кусты, стремительным гонкам. Да, это была не Морган! При воспоминании о небольшой кобылице сердце Катрин сжалось. Она смахнула набежавшую слезу. Какая она была глупая, что так привязалась к этому животному! Морган привели ей из конюшен Жиля де Рэ; она оставила ее другим хозяевам с такой беззаботностью… и все-таки это воспоминание было неприятным для Катрин. Уезжая, она просила Кеннеди приглядеть за Морган, но разве у него не было других забот, кроме как ухаживать за кобылой, пусть даже породистой?
С Морган мысли Катрин перекинулись на Мишеля, потом — на Арно, и опять горечь подступила к сердцу. Она хотела бы никогда не покидать Карлата, жить в потоке дней, похожих друг на друга, пока не придет смерть, но, кажется, судьба рассудила иначе. Ей нужно вернуться к борьбе ради сына, снова погрузиться в волны океана жизни, которая больше не приносила радости…
Пока Катрин размышляла, дорога убегала из-под ног лошадей. За весь день она не перебросилась ни одним словом с Мак-Лареном. Вечером они остановились в Морияке. Домишки из базальта, окружившие четырехугольную римскую базилику, бедный храм — место остановки паломников, следующих из Сен-Жака в Компостель, — и больше ничего. Но она была довольна, что благодаря этому приюту, принадлежавшему трем монахам ордена младших братьев, она будет избавлена от присутствия солдат и их загадочного командира. Одно было ясно: Мак-Ларен не отступит. Помогая спуститься с лошади у Божьего дома, он обнял ее за талию намного крепче, чем следовало бы. Жест был весьма многозначительным, но едва она встала ногами на землю, он отпустил ее, безмолвно повернулся и отправился устраивать своих людей Однако подошедшая Сара спросила:
— Он тебе нравится?
— А тебе?
— Не знаю. В этом человеке заключена большая жизненная сила, всемогущая… и все же я готова поклясться, что смерть скачет рядом с ним.
Катрин вздрогнула.
— Ты забываешь, что мы скачем вместе с ним на одной лошади.
— Нет, — медленно ответила Сара, — я этого не забываю. Может быть, ты и представляешь для него смерть.
Чтобы скрыть замешательство, Катрин поспешила войти в низкую дверь Божьего дома. В коридоре, усыпанном черной галькой, к ним подошел монах с факелом в руке.
20 
