50 
Чарли с трудом сглотнул и тронул Келли за локоть:
– Там ничего не… не случилось?
Келли молчал.
– А, так это уже сделано? Будет исполнено.
– Что будет исполнено, Келли? – осведомился Чарли.
Келли посмотрел на него и заговорил вновь:
– Он стоит как раз рядом со мной. – Мистер Келли повесил трубку.
– Нет. Нет. Не смотрите на меня так. Нет, – взмолился Чарли.
– Да, мистер Гидни, – ответил Келли, – это очень даже может быть. Я арестую вас за убийство некоего Джона Пастора, найденного истекшим кровью в результате огнестрельного ранения полчаса назад. Его обнаружили на аллейке за мусорными баками позади Темпл-стрит, и он таки был застрелен из пистолета двадцать второго калибра. Это совсем близко, всего в восьми кварталах отсюда, так что я полагаю…
Чарли пнул мистера Келли в пах, когда тот уже вытаскивал наручники. Келли застонал. Чарли врезал ему кулаком. Келли безмолвно свалился на тротуар. Во время падения он ударился головой о столб.
Когда Чарли рывком распахнул дверь, Лидия лежала у стены, как кусок льда.
– Нам не спастись, Чарли. Нам не спастись. Глупо было даже пытаться.
У него отвисла челюсть.
– Но теперь все будет иначе. Кое-что случилось. Жди меня, Лидия! Я вернусь!
– А как же билеты на автобус?
– Мы не можем сейчас ими воспользоваться! – крикнул он. – Прощай, Лидия!
– Чарли, вернись! Куда ты?
– Не знаю!
Хлопнула дверь. Шаги Чарли затихли в отдалении.
Было темно. Шагая в сумерках, Чарли предавался горю. И как это его угораздило? Столько лет беспорочной жизни, и вдруг – бах-трах-бум! – и вот он уже Джек Потрошитель! Он поежился, словно от ледяного прикосновения Судьбы.
Чарли огляделся по сторонам. Кругом обшарпанные лавчонки, в которых они с Лидией зачастую покупали то вырезку по-китайски, то русский ржаной хлеб, то кошерную говядину. Винные магазинчики, оружейные магазинчики, маленькие кафе. Пустые улицы и переулки. И пьяницы, множество пьяниц, бродящих по улицам и переулкам.
Тысячи людей населяют Лос-Анджелес. И любой из них может оказаться убийцей, прошмыгнувшим мимо Чарли, покуда тот идет себе и поглядывает – не видно ли где патрульных машин? Поди угадай, который из них – вон тот хромой мужчина? Или эта женщина с хозяйственной сумкой?
"Ты дурак, – твердил себе Чарли. – Уж теперь-то фараоны ни за что тебе не поверят. Чем ты можешь объяснить автобусные билеты, упакованный багаж, собственное бегство? Только попыткой скрыться с места преступления.
Ты ищешь старика, которого никогда прежде не видел, и того, кто его убил. Ты должен найти настоящего убийцу. Куда как просто отыскать его среди полутора миллионов человек!"
Уже стемнело. Двери почти во всех лавчонках были закрыты, ставни задраены. Лишь кое-где светились окна немногих магазинов, торгующих в кредит и за наличные. Их владельцы пристроились у дверей, чтобы этой жаркой летней ночью их обдуло ветерком.
Возле одной из дверей Чарли остановился.
– Я слышал, здесь была заварушка.
– Да. В том конце аллеи. – Его собеседник скрестил руки на груди.
– Старика пристрелили, верно? А кто он такой? Кто его убил?
– Не знаю. Старый алкаш, и все тут. Мне-то что за дело?
– А вы ничего не видели?
– Ничего. Видел этих, в синей форме которые, с бляхами, и сирены слышал.
Чарли поблагодарил его и удалился. Ночь настигала его. Ему хотелось останавливать людей, заглядывать им в лица и задавать вопросы. «Вы, случайно, никого не убили час назад? Нет? Ну все равно, спасибо вам». Еще несколько шагов. И снова остановка. «Мистер, а вы не убийца?» Чарли не пропустил ни одного магазинчика. Никто ничего не видел. «Ух, и жаркая же ночь, верно? Может, завтра будет дождь? Не хотите ли купить стоящую вещь, мистер? Да вы зайдите, посмотрите!»
Продавец попкорна пристроился на перекрестке Темпл-стрит и Бойлстон. В стеклянном кубе плясало желто-голубое пламя, и попкорн подрагивал в своей металлической клетке. Низкорослый смуглый продавец взял у Чарли десятицентовик, а затем и разговорился.
– Покойник-то? Джонни? Пил он много. Слонялся по улицам все время. На улице и ночевал. А все-таки убивать его никому проку не было. Деньжонок-то у него никаких. – Продавец взглянул на Чарли, и в глазах его дрогнули отсветы пламени. – А вы его знали?
– Я… я с ним весьма тесно связан.
По асфальтированному холму за спиной Чарли с ревом промчался троллейбус – эдакий механический катаклизм. Под шум его колес Чарли и удалился со своими мыслями. Ему воочию представлялось, как он годами сидит в обшарпанной конторе и считает, подводит баланс, выверяет отчеты, воскресенье – выходной, в субботу – сокращенный рабочий день, а потом шумные автобусы везут его по однообразным улицам домой, к Лидии, в этот гроб, за который они платя сорок долларов в месяц, спорят над чашкой кофе-какао-чая, включают и выключают радио, ссорятся по поводу и без повода, ругают жару и проклинают холод.
50 
