64 
– Я просто не мог иначе – признался отец. Смотреть вам в глаза один на один – это было бы для меня пыткой. А сейчас, прежде чем вы скажете что-нибудь еще…
– Пока что мы не сказали тебе ни слова, – горько усмехнулась жена.
– Я не собираюсь уходить из дома или брать развод. Я люблю тебя так же, как и прежде, и буду видеться со своей секретаршей не чаще раза в неделю и то лишь для того, чтобы передать ей чек…
– Я тебе не верю, – отрезала жена.
– Я больше и пальцем не коснусь этой женщины. Ребенок должен родиться вскоре после Рождества, прекрасное время. И всего прекраснее – это мальчик!
Улыбаясь, он откинулся на спинку стула, ожидая их реакции.
Жена только вздохнула и помрачнела, но не сказала ничего. Сын отодвинул сиденье от стола и швырнул салфетку в тарелку.
– Ты что, решил таким образом меня уязвить?
– Это только ответная мера. Я не могу жить без будущего. Я был чертовски несчастен. И по тому я должен был как-то отреагировать на твое поведение! И тут меня осенило: нужно начать новую жизнь, найти подходящую женщину, пусть родит мне мальчика, я дам ему свое имя, и лет через двадцать – бессмертие! Новая семья, дети. О небо, с этим миром снова все будет в порядке!
– Неужели эта дура могла согласиться с твоей безумной идеей? – воскликнул сын.
– Она не дура, и она согласилась. Симпатяшка. Она сразу же осознала всю глубину моей депрессии, почувствовала, что, имея живого сына, я превратился в обитателя кладбища! И она знала, как нужно крикнуть: «Лазарь, иди вон!»[57] И я покинул кладбище. Через двадцать лет мне будет под семьдесят, это совсем неплохо, в семьдесят быть счастливым! Разумеется, мальчик будет носить мою фамилию. Не бойся, встречаться с ним тебе не придется. Осталось прояснить всего несколько моментов. Сможем ли мы жить после этого так же, как жили прежде? Не разлюбит ли меня жена? Станет ли общаться со мною мой старший сын? Я очень надеюсь, что ваши ответы будут продиктованы пониманием и любовью. А вот и наш десерт.
И пока отец брал у официанта тарелочку с земляничным тортом, сын обратился к нему:
– И как же ты хочешь назвать этого… этого… – Он запнулся и покраснел.
– Ублюдка?
– Нет!
– Ты хотел сказать «этого ублюдка». Говори, не стесняйся.
– Ублюдка!
– Полегчало? Не стану скрывать, я уже нашел для него подходящее имя. Я назову его Максимилианом!
– Максимилианом?
– Или просто Максом. Мой сын Макс. Звучит, на мой взгляд, совсем неплохо. В этом имени есть что-то царственное. Макс. Мой сын Макс.
– И что же – после того как я выеду из своей комнаты, в ней поселится он?
– Ты собираешься выезжать из своей комнаты? В этом нет особой нужды. Чего я не хочу, так это лишний раз обременять твою мать. К тому же моя секретарша всегда мечтала о радостях материнства и согласна просидеть с Максом хоть двадцать лет. Конечно, я буду приходить к нему шесть-семь раз в неделю и гулять с ним, ведь у ребенка должен быть отец.
Официант поставил на стол три чашечки кофе.
– Мама, – сказал Рональд после долгого молчания, – неужели ты так ничего и не скажешь?
Мать хмуро выдавила:
– Будь оно проклято…
На сей раз первым из ресторана выскочил уже не отец, а сын. Он несся, как корабль на всех парусах, разрезая носом воздух. Мать бросилась вдогонку.
Отец не спеша допил вино, оплатил счет и направился к выходу. Проходя мимо меня, он остановился спиной ко мне и негромко спросил:
– Вы что, умеете читать по губам?
Сначала я не понял, что он обращается ко мне, но он повторил вопрос и обернулся. Я встретил уверенный взгляд его серых глаз.
– Наверное, выросли в семье глухонемых?
– В некотором роде, – ответил я.
– Все понятно. А вы, случаем, не писатель?
– Как вы угадали?
– Ну, не просто же так вы не сводили с нас глаз. Неплохой сюжет для рассказа, а?
– Я не очень следил, – солгал я.
Отец усмехнулся и покачал головой.
– Так я вам и поверил! Впрочем, это не так уж и важно. Здесь нет ни капли правды.
Я чуть не выронил десертную ложечку.
– Как так?!
– Видите ли, мне нужно было придумать что-нибудь эдакое. Я собирался с мыслями, наверное, год. И сегодня, абсолютно внезапно, как выстрелил! Ну как, напишете об этом рассказ?
– Нет… А может быть, и да… Пока не знаю. Жаль, конечно…
– Что же вы замолчали? Договаривайте, раз уж начали.
– Жаль, что все это неправда…
64 
