ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>




  153  

Он добрался до дома примерно к одиннадцати, трезвый как стеклышко, прошел через садовую калитку на задворках Уэллсли-Хауса и уже поднимался по лестнице, ведущей в его приватные покои — крадучись, как будто хотел проскользнуть туда незамеченным, — когда чу! — у него за спиной распахнулась дверь. Она вела в гостиную ее светлости герцогини. Напрасно мистер Уэллсли вошел через сад, как вор, крался по вестибюлю бесшумно, словно большой кот, и ступал на цыпочках, точно учитель танцев, поднимаясь по устланной ковром лестнице. Есть люди, чей слух не обманешь, а в тихие ночные часы, когда сидишь один, слышно, как в доме уронят булавку или на улице шелохнется лист.

— Адриан! — донеслось снизу, и мистер Уэллсли вынужден был остановиться на середине лестницы.

— Да, Мэри? — спросил он, не оборачиваясь и не выказывая намерения спуститься.

— Куда вы?

— Думаю, что на второй этаж. Разве не похоже?

— Почему вы вошли так тихо?

— А вы хотели бы, чтобы я бил в дверь, как боевой таран, и врывался с топотом кавалерийского эскадрона?

— Что за глупости вы говорите, Адриан. Просто я уверена, что вам нездоровится. Спуститесь и дайте мне на себя посмотреть.

— О небо! Противиться бесполезно. Вот он я.

Он спустился и вслед за герцогиней прошел в комнату, из которой она только что вышла.

— Я весь здесь, как вы находите? — спросил он, поворачиваясь перед женой. — В натуральный размер?

— Да, Адриан, но…

— Что «но»? Полагаю, у меня недостает руки или ноги, или нос сбежал, или зубы взяли отпуск, или волосы на голове поменяли цвет? Посмотрите хорошенько и убедитесь, что ваша худшая половина не стала еще хуже.

— Вы меня вполне устраиваете какой есть, — сказала она. — Но что с вами? Вы точно были во дворце Ватерлоо?

— А где я, по-вашему, был? Давайте послушаем. На свидании, конечно? Тогда бы я так рано не вернулся, будьте покойны.

— Так вы были только во дворце Ватерлоо?

— Вроде бы да. Не помню, чтобы я заглядывал куда-нибудь еще.

— А кто еще там был? И почему вы вернулись пешком, а не в карете? Остальные гости ушли вместе в вами?

— У меня болит голова, Мэри.

Это была ложь; она имела целью возбудить жалость и прекратить перекрестный допрос.

— Правда, Адриан? В каком месте?

— Кажется, я сказал, что боль в голове. Значит, не в большом пальце ноги.

— И поэтому вы вернулись так рано?

— Не совсем. Я вспомнил, что должен написать любовное письмо.

Вот это как раз было правдой, однако герцогиня ей не поверила. Все было подстроено так ловко, что истина принималась за шутку, шутка — за истину.

— А сильно болит голова? — продолжала герцогиня.

— Адски.

— Лягте на эту подушку.

— Может быть, я лучше пойду в постель, Мэри?

— Да. И, может быть, я пошлю за сэром Ричардом Уорнером? Вы наверняка простудились.

— Нет-нет, сегодня не надо, а завтра посмотрим.

— А глаза у вас с виду не тяжелые.

— Зато по ощущению — будто свинцом налиты.

— И как же именно у вас болит голова?

— Ужасно. Раскалывается на части.

— Адриан, вы надо мной смеетесь. Вы только что повернули голову и улыбнулись.

Его светлость улыбнулся, не поворачивая головы. Улыбка стала признанием, что головная боль выдумана. Герцогиня сразу поняла ее смысл. И еще она уловила выражение лица, означающее, что герцог уже не так торопится уйти, как несколько минут назад. Она стояла перед мужем и теперь взяла его за руку. Мэри всегда затмевала красотой своих соперниц: черты у нее были тоньше, кожа — белее, глаза — выразительнее. Ни одна ручка, сжимавшая ладонь герцога, не была так изящная и нежна, как та, что касалась его сейчас. Он часто забывал о превосходстве Мэри над прочими женщинами и предпочитал чары более тусклые. И все же она обладала властью время от времени заново пробуждать в нем сознание своих достоинств, и герцог порою с изумлением открывал, что уже давно держит в руках сокровище, и оно ему стократ милее жемчужин, за которыми он так часто нырял на морское дно.

— Ладно, ладно, все хорошо, — промолвил его светлость, садясь, а про себя добавил: «Сегодня я написать не смогу. Может, тогда и вовсе не стоит». Выбросив из головы Каролину Вернон, он позволил себе снизойти до ее старшей и менее смуглой сестры Мэри.

  153