104 
Магда нахмурилась.
— Я кое-чего не понимаю. Разве секрет, что шкатулки содержащие силу спрятаны в Храме Ветров, и никто не может достать их?
— Нет. Каждый, кто участвует в попытке создания ключа, знает об этом. Шкатулки были перечислены в Манифесте Храма Ветров.
— Тогда почему Совет так настаивает на создании ключа, если знает, что для него нет применения?
— Именно. Я сказал им то же самое. Они не хотят даже слушать. Старейшина Каделл выразился, что это необходимая мера предосторожности, если когда-нибудь сила вернется в мир живых. Он сказал, что не может ждать, пока что-нибудь пойдет не так и только тогда выяснится в нашей неготовности противостоять угрозе.
— Старейшина Каделл сказал так?
— Он самый. Совет хотел, чтобы я руководил командой, которая создает ключ. Я согласился с их мотивом, но не с предложением. Когда я заявил им, что это невозможно и только убьет людей, они разозлились. Советники спросили о моей верности делу Срединных Земель. Сказали, что если я откажусь помочь, и кто-нибудь погибнет, вина ляжет на меня. Они думали, что, поставив меня в такое положение, смогут убедить присоединиться к команде, и я как-нибудь найду способ заставить сеть работать.
— Они очевидно очень верят в твои способности, как Творца, — сказала Магда.
Мерритт больше не мог сидеть. Он снова подошел к столу, оперся на руки и уставился на меч, лежащий на красном бархате. Пока Магда наблюдала за ним, ожидая, когда Мерритт продолжит, его пальцы легко прошлись по лезвию.
— Они будто верят, что мы можем летать, — наконец произнес он, — и поэтому приказывают людям прыгнуть с обрыва, расставить руки и лететь, думая, что раз уж они приказали, это сработает. Но затем, когда люди разбиваются насмерть, я единственный кто виноват, потому что я именно тот, кто сказал им правду — это не сработает.
Глава 52
— Значит, ты отказался вести их, но они решили попытаться создать ключ так или иначе, — сказала Магда, когда Мерритт замолчал на некоторое время. — Что случилось потом?
— А как ты думаешь? Много хороших людей погибло просто так, вот что случилось.
— Понимаю.
Она слишком хорошо помнила мертвого человека в нижней части Замка, распростертого на полу, с большим куском стали, торчащим из груди.
— Неужели? — Он покачал головой, не оборачиваясь. — Ты говоришь, что думаешь, будто Барах погиб за что-то стоящее, поэтому у тебя есть утешение. Эти люди погибли ни за что. Какое утешение может быть для тех, кого они покинули?
— Ты знаешь, каково встречаться с вдовами этих людей? Мужчин, жизни которых потеряны впустую? Ты можешь представить себе горе женщин, знающих о смертях собственных мужей, слышавших, что я мог предотвратить катастрофу, но был эгоистом вместо того, чтобы помочь им? Ты можешь представить себе, что значит слышать их детей, детей, которых я катал на плечах, плачущих по своим отцам, которых они никогда уже не увидят? Можешь себе представить, что значит, когда вдовы, матери, сестры и дочери умерших мужчин лежат у твоих дверей всю ночь, безутешно рыдая, обвиняя в смерти любимого человека?
— Нет, не могу, — ответила Магда в наступившей тишине.
Она испытывала стыд за то, что была одной из тех, кто так легко посчитал его виновным просто потому, что слышала, будто он виновен. Магда сформировала мнение о Мерритте еще до встречи. Она чувствовала себя дурой, что так охотно приняла ложь.
— Как мог я убедить людей, переживающих такую боль, что пытался не допустить неоправданных смертей? Они не хотят слушать. Они не хотят слышать. Они верят Совету, утверждающему, что, если бы я помог, никто не умер. Для семей погибших проще обвинить меня, чем пытаться понять всю сложность вопроса. Они не могут понять, что, даже если бы я остался и приложил все силы, люди по-прежнему были бы мертвы, и я погиб вместе с ними. Для них проще принять ложь, нежели истину.
Магда слышала, как дети бегут по улице, играют, и за ними увязалась лающая собака. Она могла лишь представить, какие страдания достались на долю детей после потери отцов. Когда они, наконец, убежали достаточно далеко, покров молчания установился в небольшом, загроможденном домике.
— Поэтому ты уехал из Замка, — сказала громко Магда, когда понимание пришло к ней.
Мерритт до сих пор стоял к ней спиной, когда кивнул.
— Именно.
Магда могла видеть, как ему больно быть в таком безвыходном положении и несправедливо обвиненным. Она поняла, почему Барах сказал, что хотел бы помочь Мерритту.
104 
