22 
В этот момент, глядя на выражение, появившееся в его глазах, Магда впервые полностью поняла, почему этот человек так напуган. В его глазах было ужасное решение и ужасный приговор.
— Потому что, — сказал он, — мы поймали одного.
Магда замолчала в шоке.
— Вы действительно схватили сноходца? — наконец спросила она. — Вы уверены?
— Абсолютно.
— Откуда вы знаете, что он действительно сноходец?
— Их невозможно спутать ни с кем. Заглянуть им в глаза — все равно что увидеть кошмар наяву. Их глаза совершенно черные, как тот зловещий предмет, что вы описали, который Барах показал вам, а потом забрал с собой, чтобы запереть в преисподней. Когда сноходец смотрит на вас, призрачные образы проносятся по чернильно-черной поверхности его глаз, таких черных, что кажется, будто они могут поглотить солнечный свет дня и превратить мир в вечную ночь.
— Я отлично помню эту черную вещицу, что Барах показывал мне, — Магда потерла руки, не в силах отвести взгляд от сдерживаемой ярости в глазах Лорда Рала. — Вы сумели добиться сотрудничества или узнать от него что-нибудь полезное?
Суставы его кулаков побелели.
— Он убил много моих людей — людей, которых я любил — и вынудил меня убить нескольких невинных, которыми он завладел, чтобы он не убил меня их руками. Он доставил нам много проблем, но в итоге я сумел использовать его, чтобы разгадать тайны власти сноходцев.
Магда не стала спрашивать, как он склонил сноходца к сотрудничеству. Это военное время. Они боролись за существование. Каждый день эта борьба уносила жизни. Еще большее количество невинных жизней было под угрозой. Из того, что она слышала, если д’харианцы и были в чем-то хороши, так это в том, как заставить людей рассказать все, что знали.
— В этой задаче мне пришлось проявить немалую изобретательность, — сказал он. — Но это было необходимо, и результаты того стоили. Я наконец создал нечто обратное, блокирующее их способность.
Магда ушам своим не поверила. Она шагнула ближе.
— Хотите сказать, вы на самом деле можете остановить их?
Лорд Рал кивнул.
— Я сумел построить очень сложное заклинание, которое я, как ни странно, распространяю посредством себя. Теперь это волшебство — часть меня, часть каждой частички моего существа. В некотором смысле, я нечто большее, чем был прежде, нечто вроде того оружия, которое мы создаем из людей. Эта новая способность теперь полностью ограждает мой разум от сноходцев.
Она схватила его предплечье.
— Вы уверены?
— Да. Я проверил это на нашем сноходце.
— Но как вы можете быть так уверены в том, что он не притворялся, будто не может проникнуть в ваш разум?
Он выгнул бровь.
— Учитывая, что с ним все это время проделывали, и сколько времени это происходило, уверяю вас — если бы он мог проникнуть в мой разум, чтобы прекратить страдания, он бы так и сделал.
— Значит, магия, которую вы создали, наше спасение.
— И да, и нет.
Она почувствовала, что ее надежды опять ускользают.
— Что вы имеете в виду?
— Я смог создать защиту от сноходцев, и она работает превосходно. Проблема в том, что она работает только для меня. Я пытался, но я не могу воссоздать туже способность для других. Эта сила характерна лишь для меня, свойственна моей природе.
У Магды оборвалось сердце.
— Выходит, остальные обречены остаться во власти сноходцев.
— Не совсем. В конце концов, я преуспел в том, чтобы создать способ защитить и других людей. Часть вечно возрастающего баланса сил, о котором я говорил прежде. Те, в Древнем Мире, возможно, получили временное преимущество со сноходцами, но я создал преграду для них — и теперь у меня есть способ с помощью этой преграды защитить и других. Я могу нарушить планы врага.
Магда посмотрела на него с подозрением.
— Тогда в чем проблема?
— Верховный Совет. Многие Д’Харианские Земли приняли то решение, которое я придумал, и сейчас защищены от сноходцев. Мы нуждаемся в помощи Совета в осуществлении такой же защиты здесь. Поэтому вы нужны мне, чтобы поговорить с ними. Я уже пытался предупредить их об опасности, в которой мы находимся, и о необходимости моего решения этой проблемы, но без Бараха, оказывающего поддержку, они не будут слушать меня.
Магда прижала пальцы ко лбу, расстроенная тем, что он до сих пор думает, будто она может сказать совету, что делать.
22 
