31 
– Власть моего господина слаба, пока он пребывает в состоянии оцепенения, – сказал он.
– Это нам известно. И как долго он будет еще находиться в этом состоянии?
– Мы все надеемся, что он никогда не выйдет из него. Но еще будучи живым, он посетил место обитания ночных демонов, и ему удалось подчинить нас своей власти. Поэтому мы поклоняемся ему как своему божеству, и он может заставить нас сделать все, что угодно, потому что большинство из нас любит его. Но только не моя мать, великая Лилит…
О ней Ванья уже слышала. Но она молчала и ждала, что он скажет дальше.
– И поскольку она не пожелала сама подчиниться ему, он заставил ее произвести на свет ребенка, который бы не спускал глаз с Людей Льда. Сам он очень устал от непрерывной слежки за вами в течение нескольких столетий.
Ванья злорадно усмехнулась во сне.
– И этим ребенком оказался я, – продолжал Тамлин. – Я был внедрен в ваш дом, остальное тебе известно.
– Да. И что было с тобой после того лета, Тамлин? Где ты был?
– Я был в Липовой аллее. Наблюдал за всеми. Но я уже не мог передавать ему донесения в долину Людей Льда. Я узнал, что, желая мне отомстить за то, что я помешал ему расправиться с тобой, он поручил другому демону доставлять ему полученные от меня сведения.
– А как же со мной? Ты передаешь ему сведения и обо мне тоже?
– Нет. Я сказал тому демону, что ты умерла. Она задрожала.
– Значит, Тенгель Злой больше не получает никаких сведений обо мне?
– Этого я не знаю, Ванья. Надеюсь, он ничего не знает. Только держись подальше от долины Людей Льда!
– У тебя нет нужды напоминать мне об этом. Я понимаю, что ради меня ты изменил своему господину – и не только тогда, в долине, но и позже. Я не могу выразить словами, как я благодарна тебе за это! Эти слова привели его в ярость.
– Не нужна мне твоя благодарность, черт возьми! Я сделал это потому что мне не нужны лишние хлопоты. Не так-то легко уследить за тем, кто живет так далеко от Липовой аллеи! Хватит с меня тех, кто живет там. Не хочешь ли ты поиграть немного со мной?
Он протянул к ней руку со своими страшными когтями – правда, когтей уже не было, одни ногти – и обнял ее за шею, притянул к себе поближе.
– Нет, Тамлин, будь добр, не надо!
– Почему же?
– Потому что ты только дразнишь меня. А потом бросаешь меня, совершенно неудовлетворенной!
– Но мне это нравится. Так забавно видеть тебя в ярости. Ведь это всего лишь сон, Ванья!
– Нет… – умоляюще произнесла она, не в силах сопротивляться. Она увидела, как он снимает набедренную повязку, и ее обдало жаром при виде его превосходного члена. Было совершенно ясно, что ему хочется поиграть с ней.
Он усмехнулся, а она вздыхала в отчаянии, зная, что он покинет ее в тот момент, когда она настроится на решительное сближение. Тем не менее, она лежала на спине, позволяя ему касаться языком наиболее чувствительных мест тела.
…И тут раздался звонок в прихожей.
Ванья тут же проснулась, обнаружив, что лежит раздвинув ноги, касаясь руками внутренней стороны бедер. Тамлина, разумеется, не было рядом, и она услышала голос бабушки:
– Но, дорогая фру Нильсен, что случилось? Скоро уже полночь!
Соседка взволнованно сообщила, что у ее мужа сердечный приступ, и попросила вдову священника позвонить доктору.
Ванья с облегчением вздохнула. Если только можно было вздохнуть с облегчением, узнав о сердечном приступе другого человека.
Но она бессердечно и бесстыдно вздохнула с облегчением!
Ах, как же ей не хватало ее ночного демона!
Весенний семестр 1900-го года прошел быстро, потому что бабушка пообещала Ванье, что летом отпустит ее домой. Она может уехать насовсем, не возвращаться, потому что муж фру Нильсен умер, и обе вдовы решили жить вместе, чтобы утешать друг друга в страхе перед ворами, грабителями и мошенниками.
Теперь Ванье было шестнадцать лет, и она не могла избежать интереса к юношам. Ведь все ее подружки в классе только и думали о мальчиках, но мальчики больше всего увивались за Ваньей. Она стала настоящей красавицей, на нее тоже действовали разговоры подружек, так что время от времени она вбивала себе в голову, что влюблена в того или иного юношу, который оказывал ей внимание.
Все ее увлечения быстро угасали. Но одноклассники липли к ней, роились вокруг нее по дороге из школы, их поклонение оживляло Ванью, но не больше.
31 
