27 
– Конечно, Ванья. Давай отойдем в сторону!
Доверительно наклонив к ней голову, он положил ей на плечо руку и повел ее прочь от остальных. Рука его сползла слишком низко, так что в этом было нечто интимное.
– Так о чем же ты хотела меня спросить?
Она посмотрела на красивые комочки мха, напоминающие маленькие зеленые подушечки с розовыми цветочками.
– Мне… нужно немного побыть одной, – сказала она. – Моя душа требует общения с Богом наедине. Здесь, на этой высоте, я ощущаю его близость.
– Это так прекрасно, Ванья, – сказал кантор, еще ниже наклонившись к ней. – Хочешь, я буду сопровождать тебя? Я помогу тебе найти путь к Господу!
«А ведь небо запрещает это делать», – подумала она и сказала:
– Большое спасибо, но я должна справиться сама. В его взгляде появилось что-то омерзительное.
– Ты… согрешила? – спросил он.
«Нет, я не доставлю тебе такой радости», – подумала она и ответила смиренно:
– Все мы грешники.
– Это так, в самом деле! Доверься своему наставнику, я не разглашу твоей тайны.
И он снова похлопал ее по спине. Потом выжидательно замолчал.
«Я вижу, ты уже облизываешься, скотина, – подумала Ванья. – Теперь тебе только осталось пустить слюни!»
– Да, я согрешила, – со вздохом произнесла она. – Я съела яблоко, которое предназначалось для моей учительницы.
Лицо его заметно вытянулось. Ванья всегда думала, что такого не бывает на самом деле, что это только так говорят, но у него действительно отвисла челюсть.
– И это все? – спросил он.
– Разве этого греха недостаточно? – сказала Ванья и выдавила из себя слезинку раскаяния. – Это же воровство! Но у меня есть и другие проблемы. Могу я идти?
Лицо его стало строгим, но он сказал:
– Конечно, ступай! Но в пять часов мы отправляемся обратно в деревню!
– Я скоро вернусь.
Тот, кто не привык ходить по горам, не знает, как обманчива перспектива при ясной погоде. Настраиваясь на короткую прогулку, человек быстро убеждается в том, что ошибся. Сначала Ванья бодро шагала, уверенная в том, что скоро достигнет долины. Но, оглядевшись через некоторое время по сторонам, она увидела, что горы стоят все так же далеко, как прежде.
«Я легко одолею это расстояние», – снова подумала она.
Она больше не слышала голосов хористов, она спускалась уже на большое горное пастбище, окруженное круглыми вершинами, отделявшими ее от остальных. Именно это обстоятельство было ей сейчас на руку, поскольку никто не мог видеть, с какой стремительностью она спускалась вниз. Она бежала всю дорогу, потому что теперь поняла, что в ее распоряжении не так уж много времени. Но она должна была попасть в долину Людей Льда, какое бы наказание она потом ни понесла.
Это был ее единственный шанс попасть туда. Бабушка не отпустит ее больше в Южный Трондхейм. Теперь или никогда!
Но каким долгим оказался этот путь! Она бежала по высохшим пустошам, перепрыгивая через валуны и горные ручьи, продиралась через кустарник. Она с тревогой смотрела на солнце. Оно стояло уже не так высоко, как было нужно, время неумолимо близилось к пяти.
Над ее головой кружилась ворона, с любопытством осматривала ее с высоты.
Ванья оглянулась, но с такого большого расстояния она уже не могла увидеть, идет ли кто-то из ее группы следом.
В любом случае, они теперь должны сердиться на нее. А может быть, они беспокоятся? Что они подумают о ней? Что с ней что-то случилось среди этих горных пустошей?
Но у нее не было времени предаваться угрызениям совести. Теперь она, без сомнения, приблизилась к своей цели, она видела уже снежные пятна по обеим сторонам ущелья, видела ту самую речку, через которую можно было перебраться когда-то только под ледником.
Она немного умерила шаг. Каким далеким казался теперь пройденный ею путь!
За горой была долина Людей Льда…
Мысль об этом давала ей новые силы и мужество.
Ванья одолела последний подъем. Начинало уже темнеть, ее отлучка стала принимать скандальный характер, об этом узнает бабушка, в церкви поднимется настоящий переполох… Хористка ушла куда-то сама, в дикой местности! Поставила остальных в трудное положение, нарушила договоренность…
Ей было на это наплевать. Возможно, она осознавала, что это был взрыв протеста против того принуждения, в котором она жила целый год, это был выход для ее тоски по свободе. Ванью переполняла жажда деятельности, причины которой она не понимала. Одной тоски по свободе было здесь недостаточно. Ею двигало что-то еще.
27 
