101 
– Чего ты меня оберегаешь? – крикнул Аолен Хельги, когда на его голову едва не обрушился удар меча, но его отбил круживший рядом демон. – Лучше Ильзе помоги. Моя судьба – это моя судьба!
– Не будь идиотом! – хрипло отвечал тот. – Без тебя мы тоже не выживем! Смотри, на что похожи. Твоя судьба это наша… Сзади!
«Сзади» было адресовано уже не эльфу, а Энке. Ее собрались разрубить надвое вдоль – тут уж никакой целитель не помог бы. В итоге вышло наоборот. Девица отпрыгнула, присела, извернулась и разрубила врага надвое поперек. Вскочила, занесла меч для нового удара… и вдруг обнаружила, что сражаться больше не с кем. Последнее она решила отнести к категории «чудо». Из всех ее побед эта была самой невероятной.
Когда восемь существ одновременно истекают кровью, очень нелегко установить очередь на исцеление. Аолен решил начать по-рыцарски, с дам, а напоследок оставить Хельги, потому как он предположительно бессмертный. Потом подумал и переместил в конец очереди Улафа, потому что хоть тот и смертный, но чужой. Хельги, во-первых, свой и его жалко, во-вторых, если у существа глубокая рана на шее и кровь бьет толчками, пожалуй, не стоит особенно уповать на его бессмертие.
В итоге в живых остались все, и смертные, и бессмертные. Однако для того, чтобы исцелить всех полностью, у эльфа не хватило собственных сил. Измученная, полудохлая компания ввалилась в храм. Там было мерзко из-за притаившегося в нем древнего зла, зато теплее, чем снаружи, все-таки натопили стражники. Когда в организме остается мало крови, очень хочется в тепло.
В очаге, устроенном стражниками прямо на полу в центре храма, еще тлели угли, имелся и небольшой запас дров. Усталые бойцы развели огонь, уселись вокруг. Бесчувственное тело Улафа, излеченного хуже всех, пристроили рядом, чтоб не замерз. Спустя некоторое время рыжий фьординг очнулся и попытался сесть, но от слабости потерял равновесие и завалился на бок.
– Ты бы лучше не дрыгался, – посоветовала ему Меридит.
Фьординг по-волчьи оскалился.
– Пожалуй, стоит его связать. Для обоюдной пользы, – заметила Ильза, довольная, что удалось ввернуть такое красивое и умное слово. – Не дайте боги, оживет и бросится. Фьординги, они бешеные. Я бы их сразу убивала, не дожидаясь неприятностей. – Говорить ей было тяжело, болел раненый бок, от тепла клонило в сон. Но очень уж хотелось досадить Улафу.
Тот легко поддался на провокацию.
– Да я! Если бы я захотел, мог бы уже сто раз перерезать вас сонными! Как свиней! Я следил за вами от самого Дрейда!
– А-а! Вот оно в чем дело! А мы все гадаем, чего это Улаф, сын Гальфдана, по кустам ползает? А он, оказывается, за нами следит! – всплеснула руками Энка.
Хельги противно хихикнул. Улаф обернулся на его голос.
– Ты! Зачем… ты… спас меня? – Он выплевывал слова с таким отвращением, будто это были жабы. Ни намека на благодарность. А ведь именно защищая связанного подменного брата, Хельги получил удар в шею, который менее выносливое существо привел бы к неминуемой гибели.
– Да уж не из братской любви! – фыркнул демон-убийца. – На беду, у нас с тобой общая мамочка, и я забочусь о ее душевном благополучии. Вдруг известие, что тебя убили, ее огорчит? Ты, конечно, урод каких мало, но как-никак родная кровь…
– Ты можешь не болтать хотя бы пару часов? – перебил Аолен с несвойственным эльфам раздражением. – Твоя рана едва затянулась. И некрасиво издеваться над беспомощным!
Хельги снова противно хихикнул. Он прекрасно знал, что любому фьордингу гораздо приятнее быть названным «уродом» нежели «беспомощным». Это едва ли не худшее из оскорблений. А что касается раны, так она была расположена далеко от голосовых связок, болтовня ей никак не повредила бы.
Аолен только рукой махнул. Он был иного мнения, но что толку спорить с существом, чья цивилизованность, образованность и прогрессивность удивительным образом сочетается с дремучим невежеством в отношении медицины? Впрочем, разговоры скоро прекратились сами собой, слишком измучены были собеседники.
Ночь провели они под сводами храма, одолеваемые кошмарами. Не теми, что поутру кажутся нелепыми и забавными, а самыми настоящими, тягостными и зловещими, – такие хочется как можно скорее забыть и никому не рассказывать.
То один, то другой просыпался с воплями и будил остальных. Убедившись, что выспаться в обители зла невозможно, поднялись еще до рассвета, уселись вокруг костра, вяло переговариваясь о пустяках. Не сразу заметили отсутствие Улафа.
101 
