очень нудно 
79 
Построенная на берегах реки и озера, как и Венеция на берегу лагуны, столица Фландрии, устремленная в небо кружевом из белого и розового камня, поражала взор башенкой, которая венчала дозорную башню, часовые находились так далеко от земли, что могли считать себя на полпути к небу, вознесясь над крышами домов, крытых красной черепицей. Водная защитная преграда города была обсажена серебристыми ивами и цветущим кустарником. В сущности, Брюгге был со всех сторон окружен водой, и ему не нужны были никакие крепостные стены и оборонительные сооружения.
При свете заходящего солнца город выглядел просто сказочно. Фьоре красота его показалась чрезмерной, словно бы выставленной напоказ. Город, который и без того был одним из самых богатых городов в мире, позволил себе еще и быть просто великолепным, как отблеск величия древних герцогов Бургундских. Казалось, что легенда превратилась в камень...
– Красиво, – осмелился произнести Флоран.
– И даже слишком! Я понимаю желание человека вернуться сюда, но этого все же недостаточно...
На этой туманной фразе, которая окончательно сбила с толку бедного парня, Фьора пришпорила коня и поскакала в сторону Брюгге с таким видом, будто хотела взять его приступом. Скоро они доехали до ворот Куртре, и, миновав их, Фьора резко остановилась и повернулась к своему спутнику:
– Куда мы теперь направимся?
– Но, донна Фьора, ведь вы должны мне это сказать. Я ничего не знаю о ваших планах!
– Правильно, но я слышала, что этот город вам знаком? Пока на сегодня нам нужно какое-то пристанище: трактир или гостиница. Думаю, что здесь есть что-нибудь в таком роде?
– Конечно, и очень неплохие! Мэтр Агноло любил «Старую мельницу», которая находится на Воллестраат. Я думаю, что лучше ее просто нет.
– Пусть будет «Старая мельница»! Иди вперед, Флоран, а я – следом!
Услышав этот решительный приказ, Флоран тронул коня. Он без всякого труда нашел дорогу. Гораздо труднее оказалось добиться от последнего представителя славной династии Корнелисов, которые владели этим трактиром последние сто лет, чтобы тот предоставил комнаты, достойные мадам де Селонже, и ночлег для ее слуги. Дело было в том, что на второе мая была назначена знаменитая в этих местах процессия, посвященная Святой крови господней, из-за которой в Брюгге собралось множество приезжих.
– Я могу предоставить комнаты графине только на два дня, – уточнил Корнелис, – а потом я буду вынужден просить ее освободить их для клиента, который заказал их заранее.
– Мне кажется, что этот вопрос можно решить с помощью денег, – презрительно произнесла Фьора, – но думаю, что двух дней мне хватит. А теперь ответьте мне на два вопроса: где живет герцогиня Мария?
Глаза трактирщика широко раскрылись от удивления:
– В Принценхофе! Это известно всем!
– Кроме меня, иначе зачем бы я стала задавать вам этот вопрос? А где находится этот... Принценхоф?
– Недалеко отсюда. Рядом с гостиницей Моннэ.
– Буду знать! Перейдем к моему второму вопросу: кто здесь руководит отделением банка Медичи?
– Это тоже очень просто: мессир Томмазо Портинари. Он живет на Наальденстраат в бывшем доме мессира Бладелина.
– Узнайте у моего слуги, знает ли он туда дорогу! – сказала Фьора. – Сначала я собираюсь отдохнуть, а перед ужином зайду к мессиру Портинари.
– Позвольте, благородная дама, дать вам совет: с тех пор как герцог Карл умер, дела мессира Портинари идут из рук вон плохо, ведь он одолжил герцогу очень много денег. Не лучше ли обратиться к любому другому флорентийскому банкиру?
– Кто вам сказал, что мне нужен любой флорентийский банкир? Мне подходит только тот, кто работает с Медичи.
Поставленный таким образом на свое место, Корнелис поклонился и сам проводил несговорчивую клиентку в ее комнату. Скоро Фьора, смыв дорожную пыль и одевшись в скромное серое пальто с красной лисой, велела отправляться к банкиру и объявить, что к нему пожаловала Фьора Бельтрами.
По тому, как ее приняли, она вначале подумала, что имя ее покойного отца здесь все еще помнят, но быстро поняла свою ошибку, а заодно и то, что новости о событиях во Флоренции дошли и до этого города. Было ясно, что уважительный прием относился прежде всего к последней фаворитке Лоренцо Медичи, но не к дочери Франческо Бельтрами.
В большой комнате, главное место в которой занимал огромный, обитый железом сундук, Фьора увидела склонившегося перед нею в поклоне загорелого высокого человека с редкими волосами и двойным подбородком; на его большом животе с трудом сходился камзол из тонкого сукна, отороченный мехом.
79 
