Особенно,... 
51 
Некоторое время Рагнар не отвечал. Как прирожденный воин, он готов был принять столь заманчивое предложение без всяких условий, но как принцу ему негоже было проявлять поспешность, следовало мыслить государственно.
– Ты уверен, что твой человек в Дрейде еще жив?
– Разумеется, нет! Его три фьорда ищут. А ты уверен, что вернешься живым из Инферна?
– Риск – типично рыцарское занятие, – влезла сильфида. – Соглашайся! И не тяни, это дурная привычка.
– Согласен! – Рыцарь рассмеялся, хлопнул тяжелой ладонью по земле. – Это чистое безумие, но я согласен, демон побери! Согласен.
– Пожалуй, я тоже пойду с вами, – решил гном, хотя его-то приглашать никто не собирался.
Гномы обычно хорошо ладили с людьми. Во всяком случае, история не помнит войн между ними. Но эльфы, как и большинство малых народов, гномов, мягко говоря, недолюбливали. Корни этой неприязни лежали в той эпохе, когда могучее гномье королевство в значительной мере определяло внутреннюю политику Староземья.
Нет, гномы никогда никому не желали зла – напротив, стремились всеми силами нести в мир добро. Просто они искренне верили: если что-то хорошо для их народа, значит, хорошо и для любого другого. Благие идеи свои они навязывали окружающим весьма активно и даже агрессивно, не считаясь с чужим мнением.
С эльфами, которые, кстати, грешили тем же, но не столь явно, у гномов вышло несколько кровопролитных войн, ничему обе стороны не научивших. А потом с юга хлынули орды орков. Даарн-Ол стал первой и непреодолимой преградой на их пути. Война растянулась на два столетия – и постепенно горное королевство пришло в упадок, почти полностью утратило политическое влияние в Староземье. Из ныне живущих немногие помнили времена былого величия и процветания Даан-Азара. Но старое неприязненное отношение к его подданным сохранилось и по сей день. Их считали существами гордыми, заносчивыми и нетерпимыми. Не без основания, к сожалению…
– Я думаю, судьба неспроста свела нас вместе при таких невероятных обстоятельствах и даровала свободу, – прокомментировал Орвуд свое решение. – Негоже идти поперек Сил Судьбы.
Мысль эта была не лишена смысла, а потому возражать никто не стал, и гнома, при общем молчаливом согласии, приняли в компанию. Хотя некоторые, отвернувшись, строили козьи морды.
Доев все, что наварила Ильза на магическом огне, разведенном Меридит, путники двинулись дальше на север. Вдоль горного хребта идти было слишком опасно, кобольды могли напасть снова. Решили выйти к руслу Иткелена и собираться до Инферна по воде. Эдуард принялся было возражать, припоминая никсу и келпи. Его выслушали очень серьезно, но потом Хельги сказал, что над водой будет меньше насекомых, – это и решило дело.
Через несколько часов пути Энка сообщила, что не в состоянии идти дальше. Одному из кобольдов в ходе битвы удалось добраться до нее и ткнуть ножом в бедро. Царапина была такая пустяковая, что Энка сперва о ней позабыла. Но постепенно она разболелась, пульсирующая боль и жжение охватили всю ногу. Без лишних церемоний девица стянула штаны и призвала на помощь Аолена.
Рана выглядела плохо, она сильно воспалилась и больше походила на ожог. Эльф попытался применить магию, но тщетно. Лучше сильфиде не стало. Лекарь сперва озадачился, но скоро сообразил, в чем дело.
– Драконье серебро! – объяснил он. – Нанесенные им раны всегда сильно болят и не поддаются излечению магией. Такое оружие запрещено в Староземье, Аполидии и Лесах Кланов уже лет двести! Сожалею, но тебе придется помучиться.
Мучиться пришлось не только и не столько Энке. Наступать на ногу сильфида не могла. Чтобы не терять времени, решили транспортировать ее на себе по очереди. Сидя на спине Рагнара и Аолена – ехать на Орвуде она отказалась категорически, – Энка вела себя более или менее прилично, но, взгромоздившись на Меридит или Хельги, развлекалась как могла.
– Нет, я ее сейчас сброшу! – жаловалась Меридит. От каблуков сильфиды на ее далеко не самом нежном теле уже проступали синяки. – Чего ты меня колотишь, калечная наша?
– А это я тебе шпоры даю! – пояснила Энка. – Но-о! Пшла! Пшла, залетная!
– Ах так! – разозлилась диса. – Ну держись!
И она поскакала по кочкам рысью, которой могло позавидовать любое копытное. Энка тряслась и делала судорожные попытки удержаться.
– О-го-го! – вопила она. – Караул! Моя ослица понесла! Спасайся кто может!
В итоге обе свалились в канаву, выбрались оттуда мокрые и грязные и потом долго плевались ржавой тиной.
51 
