– У вас тут оборотни водятся? – с надеждой спросила диса.
– Н… нет вроде.
– Значит, волки! – определил Рагнар.
Сердце Хельги упало. С волками ведь не договориться. Придется убивать. Бедных, голодных, сереньких. Они ведь не виноваты, что тоже хотят есть. Ну почему мир устроен так плохо?
«И на старуху бывает проруха!» – говорила потом Энка.
Наверное, они слишком устали и замерзли, чтобы соображать. Поэтому, когда сквозь снежную пелену блеснул огонь, все, включая умудренных опытом наемников, не сговариваясь, ринулись туда.
И не удивились, не встревожились, когда дверь полузанесенной снегом избушки приветливо распахнулась – в такоето время! – и радушные хозяева с поклоном вышли навстречу. Затопили печь, накрыли на стол…
И Энка не почуяла беды, и Хельги не заглянул в Астрал, и Меридит не отказалась от вина. Чего же спрашивать с остальных?
Пробуждение было ужасным. Холод сковал тело, голова раскалывалась, язык казался сухим, огромным и колючим, глаза застилала черная пелена.
«Напилась! – первое, что пришло в голову Меридит. – Это ято! Вот ужас, Энка теперь вовсе жизни не даст».
Титаническим усилием воли она заставила себя проснуться до конца. Веки слипались, будто клеем намазанные. Хотела протереть глаза, но руки почемуто не поднимались. Проморгалась коекак. Огляделась, с трудом поворачивая голову. И ужаснулась понастоящему.
Они лежали на мчащихся сквозь снежную мглу санях кучей, как поленья. В поле зрения дисы попали лицо Хельги, затылок Энки, рука Эдуарда, ноги Рагнара и клочок бороды Орвуда. А также веревки, коими были накрепко связаны несчастные обладатели перечисленных фрагментов тел. Вкрутили их так туго, что едва удавалось дышать.
– Эй! – просипела диса. – Эй, ктонибудь!
Ответа не было. Тогда она дунула в лицо Хельги. Ни малейшей реакции, даже веки не дрогнули. Меридит стало страшно, но она рассудила: если их собрались отравить до смерти, то не стали бы связывать, трупы не убегут. Значит, просто усыпили и взяли в плен. Кто? Зачем?
А потом сани сделали крутой вираж, к горлу подступила тошнота, свет померк и разум тоже.
Вардох Глом вглядывался в белые, безжизненные лица Пленников почти разочарованно. Нет, не такими представлялись некроманту его самые главные, самые заклятые враги. Воображение рисовало образы могучих, суровых воинов, почти великанов с исполинскими мечами, могущественных магов, чудовищных нелюдей. А перед ним лежали тощенькие мальчики и девочки и нелепый бородатый гном. Достойный противник, ничего не скажешь!
Рядом громоздилась кучка их вещей. Некромант кивнул. Слуги подскочили, вытряхнули содержимое мешков.
Ничего интересного: несколько изношенных тряпок, немного дрянной еды, странный набор предметов, не имеющих никакого значения, – куски драконьей чешуи, прямоугольные стекляшки, камешки, ракушки, цветки папоротника. Оружие тоже было самым простым. Немного выделялся на общем убогом фоне древний меч из запрещенного драконьего серебра, нездешней работы. Некромант брезгливо поднял его, изучил гравировку. Обычный городской меч драконоборца, не иначе гдето стянули… Маг разжал пальцы, оружие громко звякнуло о каменные плиты пола.
Девчонка со светлыми короткими волосами дернулась, ее веки дрогнули. Остальные валялись как трупы. Не перестарался ли болван Ахаддек?
– Когда проснутся? – отрывисто бросил некромант.
– Через час, о Великий Господин, – согнулся в поклоне Ахаддек. – Самое позднее через два. Я все точно рассчитал, не сомневайся!
– Ладно. Проснутся – семерых ко мне. А этого, – он ткнул сприггана носком красивого сапога, – в камеру, и чтоб ни на минуту не просыпался. Головой отвечаешь!
Однажды все восемь были у него в руках. Почти. Когда кобольды донесли о пленниках, Глом сразу почувствовал: ОНИ. Но не удержали, упустили. Силы Стихий – страшное оружие в руках того, кто умеет им пользоваться. Во второй раз на след избавителей вышла Самитра, одна из лучших ищеекубийц. И опять неудача. Разоблачили, сбежали. Затем одолели Черный патруль, уничтожили отборнейших клейменых… Нет, эти создания вовсе не так просты, как кажутся. Особенно спригган, есть в нем чтото зловещее. Пусть уж лучше поспит до поры до времени. А как быть с остальными?
Вардох Глом думал.
Убить – как это просто! Раздавить сонными, будто жалких козявок! Нельзя… Там, в гробницах старого Трегерата, под слоем спекшегося пепла лежала глиняная табличка с древними письменами. Последний фрагмент Пророчества.