Но... читается легко и любовь-морковь
267 
Очнулся он в доме, на руках у жены ярла – она его жалела – и заплакал, первый и последний раз с тех пор, как выучился говорить.
Тогда жена ярла стала рассказывать несчастному подменышу про илфи.
Илфи – крошечные существа, такие красивые, такие веселые, забавные, шаловливые, ласковые. Они любят играть с детьми: они залезают в шалашики, катаются на корабликах, вот только сладости не едят, им нужно другое.
После, под покровом ночи, они прилетают к своим товарищам по играм – и не помеха для них ни стены, ни запертые окна, ни амулеты под потолком, – крошечными острыми зубками прокусывают они нежную кожу на шее ребенка и пьют, пьют… Сколько крови может высосать такая крошка? Совсем каплю. Наперстокдругой, не больше. Не в крови дело. Жизненная сила, если не сама сущность ребенка утекает в ранку на шее. Вот что едят илфи. Один маленький кровосос убивает здорового крепкого детеныша человека или цверга в три дня, сприггана или дисы – в пять. На тролленка уходит неделя. Но не только ночные визиты, дневные игры тоже опасны. Потихоньку илфи тянет силу и без крови, через прикосновения. Мало того, страшные беды в течение года обрушиваются на тот дом, где ребенка загубил илфи. Взрослое существо илфи так просто убить не может, но наводит болезни и порчу. Вот почему с ними надо поступать только так, как сделал это ярл.
Женщина сказала правду.
В отличие от отпрысков рода человечьего, Хельги не болел почти никогда. Даже неприятный случай, когда папаша в наказание за то, что подменное чадо напустило на него из вредности целый рой оводов (что греха таить, спригганы по натуре тоже далеки от маленьких феечек), окунул его с головой в море, а потом запер мокрого в погребеледнике, прошел без последствий для его здоровья. Но после общения с крошкой илфи он не вставал с постели три дня. И дело было не в разбитом затылке, он это ясно чувствовал.
А потом илфи – в тот год случилось их нашествие – убили среднего сына однорукого Гаральда, и дочь Бьерна, ярла соседнего фьорда, и трех маленьких рабов богатого фьординга Ульфссона. Потом сгорели их дома, и потонули драккары…
С тех пор Хельги хорошо усвоил, как надо обращаться с илфи. Но – не мог! Помнил хруст косточек под сапогом ярла.
– Только не трогай его, – уговаривал он Ильзу, – не прикасайся! Кинула мяса – и отойди в сторонку.
Но та не слушалась, брала в руки, когда ей казалось, что на нее не смотрят.
– Зачем же комуто понадобилось его держать, если он такой опасный? – удивлялся Рагнар. Южнее Безрудных гор илфи не водились, он никогда не слышал о них и до конца не верил словам Хельги, считал их северным суеверием.
– О! Зачем?! Если поймать илфи, запереть в золотую клетку – простая его не удержит – и кормить свежей кровью младенца, он может, в конце концов, если не прикончит хозяина раньше, снести яйцо! – сказал Хельги торжественно и умолк, будто не сомневался, что для всех окружающих ценность яиц илфи совершенно очевидна.
– И зачем оно нужно? – скептически усмехнулся солидарный с рыцарем эльф.
Хельги тоже усмехнулся, но нервно.
– Затем. Из яйца илфи у тех, кто умеет, получается замечательное зелье. Подлил кому хочешь в пищу – и он твой раб навеки. Покорный, безропотный, как тень. Ни своих мыслей, ни своей воли. Все отдаст, мать родную убьет, сына забудет, лишь бы тебе угодить. Говорят, короли от престолов отрекались…
– Силы Великие, какой только дряни нет на свете, – постарушечьи заохал, запричитал Эдуард. Он смутно слышал чтото о яйцах илфи, и это «чтото», страшное, окутанное завесой тайны, касалось непосредственно его семьи. Поэтому словам наставника он верил безоговорочно.
Поверил и Орвуд, в пику эльфу. И твердо решил: как только чудовище оклемается настолько, что сможет говорить, и поведает о случившемся на корабле, он самолично утопит его вместе с клеткой.
– Нет, – поучал Хельги, – топить нельзя. Они, паразиты, живучие! Успеет проклясть. Нужно именно давить.
Орвуд согласился раздавить, а Ильзе сказать, будто илфи сам сбежал, чтобы не плакала. На этом Хельги немного успокоился.
Но Силы Судьбы, как водится, внесли свои коррективы в их планы.
Известно ведь, где илфи, там жди беды. И беда пришла в образе несказанно прелестном.
Островок, небольшой, шагов пятьсот поперек, возник у них по курсу так внезапно, будто вынырнул из моря. Но успей Рагнар вывернуть штурвал, и корабльпризрак постигла бы участь «Звезды морей» – разнесло бы о прибрежные скалы.
267 
