355 
– Хельги, ну посуди сам! Какой вред упырю, если ему перерезать горло? Его ведь даже драконье серебро толком не берет, единственное надежное средство – осина. Не из дерева же Талисман сидов вырезан? Рассыпался бы за тысячелетия.
Действовать решили так. На пустыре за городом Балдур собирает упырей, обрабатывает нужным образом. Тем временем Хельги проникает в подземелье с детьми и устанавливает там магический маяк. Ориентируясь на него, колдун производит обмен один к одному, затем вызывает демона назад обычным способом, через пентаграмму.
Чудесный план! Но тут аналитический ум магистра Ингрема нашелтаки в нем изъян.
– Слушай! Что же будет, когда мангорриты наловят последнюю порцию жертв и подсадят к упырятам?!
Колдун помолчал с минуту, потом ответил жестоко:
– Во всяком случае, жертв будет меньше.
– Может, подождать с обменом?
– Не стоит, – решил Балдур. – С приближением рокового дня сила Владыки будет крепнуть. Как бы ни возникли помехи. Действуем незамедлительно!
И почему это ученые маги презрительно морщатся, когда речь заходит о черном колдовстве? Дескать, не наш уровень… Попробовал бы тот же мэтр Перегрин виртуозно подменить полторы сотни младенцев могильной нежитью, да так, чтобы никто не заметил! Хельги и сам, если бы не знал, в жизни не догадался бы! Скосишь глаза, прищуришься – упыреныш, а смотришь прямо – натуральный человек!
– Ну, как?! – гордо спросил Балдур Эрринорский.
Он стоял посреди пустыря, статный, высокий, в эффектном черном балахоне, в кольце синих огней, а вокруг копошились, визжали и вопили ничего не понимающие, насмерть перепуганные человечьи детеныши.
– Восхитительно! – выпалил Хельги от души и закрыл уши ладонями.
– Боги Великие! А это что за субъект?! – Балдур, менее восприимчивый к детскому крику, первым заметил в толпе маленькое, жалкое, но совершенно недетское тельце.
– Бандарох Августус собственной персоной! – объявил Хельги после некоторого раздумья. Он не сразу смог узнать в истощенном до состояния скелета, немыслимо грязном, полуголом, почти потерявшем разум создании магистра демонологии, автора «Новейшего и полнейшего…».
На ногах Августус не стоял, внятно выражать мысли не мог – лепетал чтото бессвязное, плакал и хватал спасителей за ноги.
– Отволокука я его к Рагнару, – сказал Хельги, брезгливо пятясь. – Не умею я с ним обращаться.
– Правильно! – обрадовался Балдур. Разумом он сочувствовал несчастному, но не мог преодолеть отвращение, и заниматься его благоустройством категорически не желал. Вряд ли его стоило за это упрекать, он ведь был черным колдуном, а не благородным рыцарем или эльфом.
Хельги критически оглядел многострадального магистра через Астрал. Коекакая магия в нем присутствовала, уцепить можно… А если выскользнет и потеряется по дороге – тоже беда невелика!
– Ну, я пошел?
– Погоди! А с детьмито что делать? Куда их девать?
– А что с ними надо делать? – искренне удивился Хельги. – Мы их спасли, освободили, по домам пусть идут.
– Их ведь издалека в наши края привели! Они маленькие, дорогу не найдут, заблудятся!
– Ничего, – бессердечно отмахнулся урожденный спригган. – Жить захотят – выберутся.
Нет. Хоть и не был Балдур большим гуманистом, но бросить беззащитных детей на произвол злой судьбы не мог. «Я их в Муниципалитет отведу, – решил он. – Пусть ими теперь общественность занимается. Мы свое дело сделали».
На этом весьма довольные собой и друг другом черный колдун и демонубийца распрощались…
Аолен пребывал в настоящем потрясении.
– Кто бы мог подумать, что черные колдуны обладают таким могуществом, да еще способны направить его во благо!
– Смотря что считать благом, – заметила Энка философски. – С точки зрения мангорритов, он совершил непоправимое зло. Добро и зло вообще понятия относительные!
Ильза тоже решила пофилософствовать:
– Вот так живешь себе тихомирно, встретишь кого и не знаешь: вдруг это заколдованный упырь! – И расстроилась: – Ой! Теперь я буду бояться!
– Ты не бойся, а иди помогай, – позвала ее Меридит. – Принеси еще котелок кипятка и спроси у хозяйки полотенце.
Не надеясь на эльфийскую магию, Бандароха спешно доставили к ближайшей ведьмезнахарке, – похоже, без простой деревенской бабки было не обойтись. Но прежде чем приступить к его излечению и откорму, магистра предстояло отмыть от многомесячных наслоений грязи и нечистот, избавить от насекомых и парши. Обращаться с ним при этом приходилось крайне осторожно, бережно, будто с новорожденным младенцем – не перегреть, не простудить, не поцарапать мочалом и полотенцем опрелую кожу…
355 
