718 
Собственно, таков был стиль всех островных построек. Бесформенными и безобразными вороньими гнёздами облепляли они благородные древние стены. Ни дикого камня, ни дерева не было на острове. Строительным материалом служило то, что можно было привезти с континента или от соседей. Самые богатые сооружения Сандарра представляли собой остовы старых кораблей, перевёрнутые вверх дном. Те, что попроще, больше походили на сараи или курятники, чем на жилые дома. Но назвать эти халупы «бедными» не поворачивался язык. Убогие снаружи, изнутри они ломились от нажитого неправедным путём добра. Чего там только не было – сундуки, полные монет, атаханские ковры на каждой стене и на полу в дватри слоя, сехальские шелка, ипский бархат, драгоценная утварь…
Роскошь и нищета на Сандарре переплетались так тесно, что социальное положение его обитателей определялось не материальным достатком, а исключительно тем, какое положение занимает глава семейства в команде корабля. «Золото – оно везде золото» – любил повторять Орвуд. Но на пиратском острове оно имело иную цену. Здесь никого не удивлял вид оборванного, сопливого младенца, сидящего под протекающим, расшатанным навесом на подстилке из куска драгоценной парчи и хлебающего пустой рыбный суп из золотой чаши серебряной ложкой ювелирной работы. Равно как и вид почтенного, всеми уважаемого капитана, спящего под открытым небом на простой рогожке, потому что проиграл в кости всё, что имел, до последней нитки – чточто, а такая возможность на Сандарре предоставлялась желающим на каждом шагу. Игорные, питейные заведения и бордели стояли открытыми круглые сутки и не знали недостатка в посетителях. Понятие «мораль» в пиратском логове существовало вовсе. Даже слава беззаконного и безнравственного Альтеция меркла по сравнению с Сандарром.
– Бабушка, – со слезами в голосе хныкала Меридит вечером, – ну зачем тебе всё это нужно?! Ну почему ты не желаешь жить, как все нормальные дисы?! Теперь в Сехале такие хорошие войны! И у орков скоро кончится срок клятвы, тогда они непременно нападут на Аполидий! Воюй – не хочу! И почёт тебе, и уважение, и деньги! Ну что ты забыла в этом безумном борделе?! Только род наш позоришь!..
… Стемнело. Шхуна стояла на якоре в канале между второй и третьей стеной. Своим жильём «на суше» Гунилла не обзавелась, из тех соображений, что «дисам, ещё способным держать в руках меч, но уже не имеющим малолетних детей, ни к чему обрастать лишним барахлом». На судне было пусто – команда разбрелась по домам или притонам. Рагнар тоже хотел «пойти побродить», но Аолен с Орвудом его остановили. Первый произнёс душеспасительную речь о рыцарской чести и достоинстве, второй припомнил историю с Ирракшаной. Раздосадованный оттонец демонстративно улёгся спать на полу капитанской каюты, остальные последовали его примеру, чтобы не мешать семейной беседе дис.
Бабушке с внучкой имелось, о чём поговорить. Меридит всегда была крайне невысокого мнения о пиратах. Увиденное на Сандарре его многократно ухудшило. Теперь юная диса была полна решимости наставить престарелую родственницу на путь истинный. Но та не поддавалась. Отговаривалась старыми пиратскими банальностями о крысах, бегущих с корабля. А насчёт родового позора Меридит вообще стоило бы помалкивать.
– Мы ведь не «род пиратки Гуниллы», а «род ненормальной Меридит, что не пошла в Вальхаллу»! – мстительно напомнила вредная бабка. – После твоей выходки с Одином наше положение уже ничто не может усугубить. Эх, мало тебя мать в детстве драла!
Разговор окончился ничем. Разобиженные друг на дружку, дамы улеглись спать, прямо тут, на холодной сырой палубе, под пьяные вопли пиратов и визг распутных девок, доносящиеся с высоты стен. Но тем, кто рождён для войны, не пристало обращать внимание на подобные мелочи.
23 марта.
Прогуливаемся по острову (если это вообще остров, а не искусственное сооружение). Бабушка Гунилла обещала подбросить нас до Эрда, но придётся подождать несколько дней, пока у команды не закончится отдых.
Сандарр – очень своеобразное место. Гулять здесь приходится разве только не боевым клином. Понятно, что мы, как чужаки, привлекаем внимание местных. Но часто оно совсем не то, которое хотелось бы. Дамам нашим приходится нелегко, нам с Эдуардом и УлльБрианом тоже – тут полно извращенцев. Интересно, почему они совершенно не беспокоят Аолена? Чего такого есть в нём, чего нет в нас? С Балдуром, Орвудом и особенно Рагнаром всё понятно. Они имеют внушительный, солидный вид, не оставляющий аполидийским выродкам никакой надежды. Нам с Эдуардом в этом плане не повезло. Но ведь у Аолена такое же телосложение, что и у нас, а внешность куда красивее! Но к нам цепляются, а его игнорируют! Нет, я вовсе не желаю ему дурного, просто хочу понять, что именно мы делаем не так. Может, нам не хватает врождённого эльфийского благородства? Или эльфийской же репутации? На этот вопрос мы вряд ли получим ответ.
718 
