Заинтригованный её внезапной ненавистью к такой невинной архитектурной детали, как башенка, Хельги не поленился встать, взял со стола свиток развернул – и вздрогнул. На рисунке была изображена самая настоящая ПИРАМИДА!
Чисто семейное дело
Часть первая
– Нет, вы только посмотрите, какой ужас! – с несвойственной ей экспрессией вскричала Меридит, зачемто задирая кверху босую ногу.
– Какой ужас? – вяло переспросила Энка, откладывая чертеж. Ей все не удавалось приспособить башенки к пирамиде. Как ни старалась, получалось сущее безобразие.
– Где у вас ужас?! – выглянула из кухни возбужденная Ильза. Руки у нее были в фарше, а нос в муке, не иначе надумала печь пироги.
– Да вот! Ноготь, видите?! – Диса гордо продемонстрировала желающим большой палец левой ноги. Ноготь на нем в самом деле выглядел нездоровым – пожелтевшим и утолщенным. Но прежде сотника Меридит не слишком удручали даже кровавые раны, поэтому Ильза не могла понять, чем вызваны столь бурные эмоции. Зато Энка догадалась сразу!
– Грибок подцепила! – всплеснула руками она. – Вот беда! А я вчера твои сапоги надевала, когда бегала в лавку!
– А вот не надо чужие вещи без спросу хватать! – рассердилась диса. – Значит, это изза тебя у меня сегодня весь день стелька сползала! И вообще, грибок тут ни при чем, это я начала перевоплощаться в троллиху! С ноги! Потому что слишком давно не воевала.
Энка так и села, где стояла, – на кровать боевой подруги.
– Ты что, спятила?! Мы всего две недели как из похода!
– Не две, а почти три. И вообще, то был мирный поход, а не война.
Последнее заявление было столь неожиданным, что Ильза выронила нож. При всем своем уважении к старшей по званию, она никак не могла согласиться считать очередное предприятие по спасению мира «мирным походом».
– Мужик придет! – машинально отметила Энка. – Последние месяцы мы только и делали, что сражались с нежитью. Чего тут мирного, скажи на милость?!
Но Меридит была непреклонна в своих суждениях. Истребление нежити не имеет никакого отношения к военным действиям, это мирное, бытовое занятие вроде прополки огорода или выведения клопов, разве что более опасное. А настоящее сражение было только одно – с защитниками Пращура. Этого, по условию проклятия, недостаточно. Теперь она в любой момент рискует стать троллихой!
– И что ты предлагаешь? – Сильфида решила перевести беседу из теоретического русла в практическое.
– Наняться в Аполидий. Там наверняка ктонибудь с кемнибудь воюет… – заявила диса, но помолчав и собравшись с духом, добавила: – Или даже в Сехал, будь он неладен!
Это было уже серьезно.
– Ты же терпеть не можешь Сехал!
– Что поделаешь! Из двух зол надо выбирать меньшее. Лучше лето в Сехале, чем вся жизнь в образе троллихи!
От порога донесся шум – это вернулись Хельги с Эдуардом, Ильза посылала их в сарай за углем для плиты.
– А мы завтра уходим воевать в Сехал! – радостно объявила дочь сенатора Валериания, скорая на выводы и решения.
– Как?! – Хельги выронил ведро, оно опрокинулось, угольки разлетелись по полу. – Вы с ума сошли?!
– О! Ктото большой придет! – сказала Ильза радостно. Обычно, когда она от неожиданности роняла предметы, ее упрекали в недостатке выдержки. Дескать, хороший воин должен контролировать свои эмоции и рефлексы. Такто они сами контролируют!
– Вы с ума сошли? – продолжил магистр Ингрем. – Со дня на день должна прийти галера с моими образцами! В конце месяца у меня отчет на Ученом совете! У нашего нового континента еще даже названия нет…
Тут возмущенная сильфида не выдержала, перебила:
– Тебе, собственно, что важнее, Ученый совет или жизнь сестры по оружию?!
Хельги заметно побледнел. Пожалуй, будь у него в руках ведро – выронил бы снова.
– А что случилось с моей сестрой по оружию?!
– Перевоплощаюсь в троллиху! – объявила та с достоинством.
Физиономия Хельги приобрела нормальный оттенок, было совершенно очевидно, что он не воспринял угрозу всерьез. Но и как шутку, в отличие от Эдуарда, не расценил. Он умел с первого взгляда определять, когда диса говорит всерьез, а когда придуривается (к примеру, у сильфиды разграничить эти два состояния было практически невозможно).