Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
801 
– Ну вот! – радовалась она. – А эти шарлатаны говорили: три месяца! Тьма сехальская! Ничего не смыслят в своем деле!
На следующий день председатель лично проводил героических иноземцев к Драконьему Кряжу. От окраин Гавеции до назначенного места было около получаса ходьбы в восточном направлении. Узкая извилистая тропа вела через неглубокий перевал. Участками она исчезала, перекрытая языками осыпей, потом возникала вновь и опять пряталась под грудами камня. Очевидно, что пользовались ею редко – немного находилось желающих посетить места боевой славы кнусского рыцарства.
Монумент в честь драконоборца Леварта представлял собой прямоугольную, не слишком гладко обтесанную глыбу черного камня, высотой примерно в два человечьих роста. Издали он здорово смахивал на надгробие. На одной из сторон его, обращенной к Океану, простыми рунами и буквами языка латен была выбита памятная надпись – витиеватая, длинная и не вполне грамотная. Разобрать ее нижнюю часть было невозможно – символы поистерлись, заросли густым мхом. Сам обелиск стоял, покосившись, – того и гляди завалится.
– Ай! Ай! – принялся долго и нудно сокрушаться председатель. – Непорядок! Подправить бы надо! Да денег в казне кот наплакал… Разве татей из темницы пригнать? Так ведь не ровен час разбегутся… Эх, как же быть, как же быть…
Трудно сказать, были это просто размышления вслух, или он ждал от иноземцев сочувствия. В любом случае получил он много больше, чем рассчитывал. Рагнар повздыхал из вежливости, дескать, и впрямь незадача. А потом полез в карман и протянул председателю несколько крупных золотых монет. Какникак, а своему братурыцарю памятник, надо уважить.
Растроганный такой невиданной щедростью председатель истово поблагодарил благодетеля, даже попытался приложиться к руке. А когда он, наконец, удалился, Орвуд долго отчитывал Рагнара, упрекая в расточительстве:
– Неужели ты не понимаешь, что этот прохвост и не подумает пускать твое золото на ремонт памятника?! Прикарманит его – и дело с концом!
– Да наплевать! – отмахнулся рыцарь. – Пусть делает, что хочет, лишь бы отвязался!
Но гном не мог мириться с подобным легкомыслием:
– Ты, Рагнар, лицо государственное. Должен сознавать, что негоже потакать казнокрадам и вводить чиновников в искушение. Если уж ты такой не в меру щедрый, надо было оформлять пожертвование документально. А теперь председатель и твои денежки приберет, и еще из королевской казны получит компенсацию за наш постой. Может, вам и плевать, а лично я терпеть не могу, когда на мне наживаются.
– Сделанного не воротишь. Смирись с неизбежным, – велел гному Хельги. – Хватит отвлекаться, пора сосредоточиться на поисках улик.
– На поисках чего? – не поняла сильфида. Ей, чрезвычайно далекой от дела сыска, столь узкоспециальный термин показался незнакомым.
– Corpus delicti [11]– пояснила Меридит на языке латен. – Помнится, ктото хвастал высоким баллом по юриспруденции!
– Юриспруденция – дело давнее! – огрызнулась Энка. – Не могу же я всю жизнь помнить подобную ерунду! Эдак никакой головы не хватит!
Друзья долго шарили вокруг памятника в надежде отыскать хоть какойнибудь след, хоть самую малую зацепку. Но напрасно. Ни намека на улики, только козий помет!
– Подождите! Ведь мы, ослы сехальские, не там ищем! – сообразил Хельги.
– Почему? То самое место, Драконий Кряж. Вон они, те горы, что на портрете, я хорошо запомнил! – Рагнар простонародным жестом ткнул пальцем на восток. Там, шагах в пятистах, высились две огромные скалы, формой напоминающие окаменевших троллей.
– То, да не совсем! На картине в этой точке, – Хельги указал на обелиск, – находится рыцарь Леварт. А на местности – памятник. Изображение не совпадает с натурой. Значит, воспользоваться им нельзя. Похититель не мог переместиться именно сюда. Надо искать у подножия скал.
– А почему тогда не на самих скалах? Глянь, какие приметные!
– Потому что надо быть совершенно слабоумным, чтобы взгромоздиться на такую кручу, да еще вместе с похищенной принцессой! Как бы они оттуда спускались, потвоему?
Путь до скал вышел втрое дольше, чем казалось издали. В горах видимость обманчива, трудно оценивать расстояния на глаз. Идти было нелегко – над обрывами, по коварным осыпям, через заросли гадкой колючки. «Дурные места! – ворчал гном, тщетно пытаясь привести в порядок бороду. – Только драконам и гнездиться. Нормальному смертному существу тут делать нечего!»
801 
