925 
– Кто же знал, что его, паразита, в такой час дома не окажется? – перешел в оборону гном.
– Я знал! Что от Бандароха Августуса никогда нельзя ждать добра! Пора бы вам это усвоить! – Приятно чувствовать себя победителем.
Житейские коллизии утряслись глубоко за полночь, даже несгибаемая диса успела промерзнуть до мозга костей. Наутро к частнопрактикующему магу Эвриану, выбранному по рекомендации того же квартирного хозяина, явились клиенты в столь плачевном состоянии, что тот первым делом поспешил уведомить: «Целительством не занимаюсь, только общемагической практикой!» А потом чуть в обморок не упал. Потому что магом он был хоть и молодым, но сильным и высококвалифицированным: астрал зрить умел, демонаубийцу от обычного, низшего демона отличал. Но к тому, чтобы в его дом под видом простого смертного вваливался собственной персоной высший демон убийца– пока не привык!
– Сгинь! – Эвриан в ужасе отпрянул, черканул в воздухе огненную гексаграмму – изгоняющий демонов знак Соламина. – Изыди, порождение сфер иных, туда, откуда явился в наш мир!
Вообщето против высших демонов магия смертных бессильна, тут никакой Соламин не поможет, и молодой маг это прекрасно знал. Но подвели нервы – действовал чисто машинально, не задумываясь о последствиях, ни на что не надеясь, просто с перепугу.
Любой другой на месте Хельги просто отбил бы его заклинание, либо без последствий пропустил через себя, кому как нравится, но грозный и могучий демон Ингрем таких полезных навыков не имел и такого грубого подвоха не ожидал. Принял на себя всю мощь магического удара, летел, кувыркаясь, сквозь бездны астрала аж до самого Уэллендорфа и там с размаху врезался головой в стену дровяного сарая, набил шишку на лбу.
Но недолго маг торжествовал победу. Минуты не прошло, как противник воротился назад, разъяренный, бледный от негодования и боли, с глазами, полыхающими красным огнем.
– Какого демона?!! – зашипел он злобно. – Кажется, я не давал вам повода так с собой обращаться! Если здесь всегда так принимают клиентов, то помяните мое слово, практика ваша просуществует недолго! – вот как изящно он выразился! На самом деле на языке вертелись совсем другие слова, так и рвались наружу, но Хельги стоически сдержался. Ему хотелось, чтобы незнакомый маг сразу понял, что имеет дело не с дикими наемниками, не с бродягами с большой дороги, но с существами цивилизованными, образованными и культурными.
Увы. Усилия его пропали даром. Маг был охвачен таким ужасом, что никакого внимания на столь изысканный стиль общения не обратил.
– Убийца! – выдохнул он, ничего другого, более конструктивного, просто в голову не пришло. – Убийца!
– Допустим. Ну и что? – В голосе демона звучал вызов. – Это еще не повод, чтобы швыряться мной, будто метательным диском! Я, между прочим, и ответить могу!
– Хельги, – шепнул Аолен поаттахански, справедливо полагая, что маг грубого языка степных разбойников и наемников Кансалонской гильдии не знает, – уймись. Не угрожай ему, он и без того тебя боится!
– Почему? – искренне удивился тот. – Что я ему сделал?
– Ты ему явился. Он это так воспринимает. А явление убийцы, сам понимаешь, обычно никому добра не приносит.
– Значит, это он меня со страху отфутболил? – ввернул словцо из иного мира Хельги. – А я думал… Короче, жду вас на улице. Объясняйтесь с ним без меня.
Из дневника Хельги Ингрема
Магов не люблю. Всех, кроме профессора Перегрина, которого слишком уважаю и боюсь, чтобы обсуждать и осуждать. Остальных – терпеть не могу! Воображают из себя невесть что (пользуясь лексиконом нашей Ильзы), а на деле – просто измененные твари, вроде староземских пиявок!
Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь: магия дурно влияет на психику смертных, а может и бессмертных, не мне судить. Все маги схожи друг с другом по характеру: надменные, заносчивые, амбициозные, склонные к двойной морали. И чрезвычайно бесцеремонные! Изза окаянного Эвриана я сегодня чуть шею не свернул. Испугался он, видите ли! Маг называется! Можно подумать, демонов никогда не видел! Чему его только учили, хотелось бы знать! Если ты работаешь по найму, должен уметь обходиться с клиентами вежливо, проявляя деликатность, а не орать во всеуслышание об их недостатках. «Убийца, убийца!» Я же не виноват, что таким родился, участь свою не выбирал. Для чего было мною швыряться? Право, обидно.
925 
