Особенно,... 
926 
Не везет нам последнее время с компанией, вот что я заметил. То и дело попадаются какието неприятные личности, и стоит избавиться от одной, тут же возникает новая. Проклятие, что ли, такое?
Уж не знаю, как удалось нашим столковаться с этим Эврианом, но заказ он принял. И цену запросил «божескую» – так сказал Орвуд. Зная особенности гномьей натуры, слова эти надо расценивать так, что маг станет работать почти задаром. Интересно, с чего бы это? Наверное, мнит себя благородным и не желает наживаться на страданиях несчастных дев. Что ж, тем лучше для нас.
Как ни ругал Хельги магическое сословие, но моральные качества Эвриана он переоценил. Не в благородстве дело было, а исключительно в любопытстве и профессиональных амбициях.
Обнаружить реликты легендарной Волшебной страны, раскрыть тайный заговор против существующего миропорядка – за подобные заслуги причисляют к рангу Великих! Раз в жизни магу выпадает такая невероятная удача, и Эвриан не намерен был упускать свой шанс. Потому и цену назначил смешную: наслышан был о гномьей скупости, побоялся спугнуть клиента. Потому и сеанс назначил на завтра. Он понимал, что будет тяжело, придется готовиться весь день и всю ночь, без сна и отдыха, но был готов на все, лишь бы дело не сорвалось по какойнибудь нелепой случайности.
…Выпроводив посетителей – те, впрочем, и сами не стремились задерживаться дольше – и наскоро отобедав впрок, Эвриан поднялся в лабораторию.
Лабораторией своей он очень гордился, хоть и была она бедновата и неказиста. Ну да в его возрасте у большинства коллег по цеху и такой нет, пользуются общественными, при учебных заведениях или муниципалитетах. А Эвриану повезло. Дядька по отцовской линии, богатый торговец мануфактурой, помог приобрести выставленную на торги практику старого мага Лапидариуса, сгинувшего без вести пару лет назад. Маг был причислен к Великим, считался одним из ведущих, лучших в своем деле. Однако и жилье его и лаборатория оказались пришедшими в упадок, доход был скудным. За последние годы он порастерял всех своих клиентов, занимаясь исключительно научными изысканиями. Скитался по Староземью и окрестностям, менял города и времена, а имущество ветшало без хозяина…
Но начинающему магу каким бы он ни был хорошим на самом деле, и каким бы великолепным себя ни считал, на большее рассчитывать не приходится. Главное, не отчаиваться, не отступать перед первыми трудностями, твердо идти к своей цели.
Богатство и слава – дело наживное. И теперь Эвриан был близок к ним как никогда прежде – он чувствовал это всем своим существом. Разыгравшееся воображение рисовало восхитительные сцены: вот он, облаченный в новую, черную с золотом, парадную мантию, делает доклад на специально созванном по такому поводу заседании Верховной Коллегии, и сами Великие внимают ему, недавнему школяру, затаив дыхание! А дальше… Ох, что будет дальше… Дух захватывало от открывающихся возможностей и перспектив!
И так он увлекся мечтами, столь самозабвенно углубился в работу, что не уловил слабого шороха у черного хода, не услышал тревожного скрипа старой половицы.
Конвелл – добропорядочный и цивилизованный город. По ночам жители его мирно спят, не опасаясь, что в дом их ворвутся грабители или ночная нежить. И охраняет их покой лишь легкая дверная щеколда и слабенький охранный значок «труг» над входом. А уж ставить защиту или запирать двери днем горожанам и в голову не приходит. Молодой маг Эвриан на свою беду исключением не был…
Кто станет чертить защитные круги и выставлять сменный караул, ночуя под крышей респектабельного доходного дома в добропорядочном цивилизованном городе? Только законченный параноик! Среди Наемников Судьбы таковых не было. А потому живы они остались по чистой случайности.
Народная молва под влиянием бардов, менестрелей и прочих творческих натур, представляет сильфов этакими возвышенными, эфирными созданиями, питающимися исключительно божественной амброзией и нектаром цветов. Явное преувеличение. Вкусы у обитателей Сильфхейма вполне земные.
Коекто, к примеру, до страсти обожает соленую сельдь, и если уж дорвется, то потребляет в неимоверных количествах, пугая родных и близких. А после селедки, как известно, очень хочется пить. Энка за ужином хватанула из кувшина через край, полным ртом, и только осушив его наполовину, разобрала, что не морс это, а самое настоящее винище! Со всеми вытекающими в прямом смысле слова последствиями. Так уж действовало вино на ее организм, что не сон получался, а сплошная беготня «до ветру».
926 
