Особенно,... 
32 
В архиве было очень темно и очень тихо. Затаив дыхание, Карен опустилась на колени и прижалась щекой к той створке, которая не открывалась — дверь в архив была двойной, видимо, чтобы удобнее было вносить сюда огромные стеллажи. Прислушалась, зажмурив глаза, точно зрение мешало ей слушать. И едва не подпрыгнула, услышав обыденный голос командора.
— Зачем ты это сделал?
Он стоял между стеллажей, тоже закрыв глаза и подняв голову. Николас знает свою вотчину, как свои пять пальцев, но все же услышать человека, перемещающегося в инвалидной коляске, гораздо легче, чем имеющего обе здоровых ноги. Во всяком случае, Холт надеялся на это. А что ему еще оставалось делать?
Негромкий смешок.
— А ты как думаешь?
Он напряг мышцы и снова расслабился. Звук доносился ниоткуда — и отовсюду. Николас использует переговорное устройство. Это плохо. Но он разговаривает. Это хорошо.
— Деньги? — предположил он.
— Пфе-е, приятель, — разочарованно протянул невидимый собеседник. — Хотя, конечно, деньги никогда не бывают лишним фактором…
— Сколько тебе платят? — спросил он спокойно.
— Несколько больше, чем в нашем родном Управлении. Но это неважно.
Он слепо повернул голову.
— А что же тогда для тебя важно?
— То, что я столько времени дурил тебя, великий человек. Ты, со своей дьявольской проницательностью и гениальными мозгами, не сумел догадаться, кто занимается передачей информации. Ты даже не подозревал об утечке, ведь так?
— До поры до времени.
— До того времени, как молодой Сандерс сунул свой любопытный смышленый нос в это дело.
— И тогда ты его убил, — ровно продолжил Холт.
Пауза. Когда Гарти вновь заговорил, в его голосе было смущение:
— Честное слово, я не знал тогда, что Сандерс — твой брат!
— А если бы знал, это что-то изменило?
Карен подцепила пальцем приоткрытую створку и осторожно потянула на себя, молясь всем известным ей богам, чтобы тыловая служба Управления отлично выполняла свои обязанности — в том числе и регулярно смазывала дверные петли.
— Если кто и должен был выйти на меня, то только ты, а не этот ретивый мальчишка, роющий землю во славу твою!
Холт вздохнул:
— Ну вот, я тебя вычислил. И что же дальше?
Пауза. Кажется, Гарти серьезно озадачился. Наверное, он даже не задавался таким вопросом — просто прокручивал в уме этот краткий миг торжества и посрамления его, командорского, гения.
Створка поддавалась, но Карен тянула ее медленно, по миллиметру в минуту. Она уже вся взмокла от напряжения.
— А кстати, как именно ты на меня вышел? — с интересом спросил Гарти. Карен насторожилась. Показалось, или его голос стал ближе? Не показалось — она услышала легкие шаги — командор поменял местоположение.
Гарти засмеялся.
— Боишься, Алекс?
— Есть немного, — спокойно отозвался командор.
— А раньше ты ничего не боялся…
— Это было до того, как друг меня предал.
Карен почувствовала, что просто обливается потом, и безмолвно взмолилась: что ты делаешь, не раздражай его, только не раздражай его, продолжай разговаривать! Не ты ли сам составлял для нас инструкции по переговорам с террористами?
Командор как будто услышал ее.
— Видеокамеры в квартире Эшли — твоя работа?
— Ну что ты! — Гарти снова рассмеялся. Ей всегда нравился его смех — он так часто заставлял смеяться ее саму. — Не издевайся над прикованным к креслу инвалидом!
— Тогда чья-то по твоему наущению?
— В порядке услуги! — ей вдруг представилось, что он привычно лукаво подмигивает. — Я попросил установить камеры, потому что с ума схожу по Карен: хотя бы подрочить на видео. Понял — как мужик мужика.
— И только?
— А, нет! В благодарность я позабыл об одном его прошлом грешке. И ты о нем уже не узнаешь, потому что я забыл намертво.
— Но для чего тебе это понадобилось?
Дверь открылась уже настолько, что Карен могла пролезть боком. Что он так привязался к этим камерам? Тянет время? Или командор не успокаивается, пока не разрешит все загадки?
— Почему именно в тот день? Что ты планировал?
— Это ты планировал! Я что, не видел, как ты на нее смотришь?
Пауза. Говорите же, командор, говорите, а то Гарти услышит шелест протискивающегося в щель тела…
32 
