Последние отзывы

  98  

– Что это за вино?

– Это вуврей. Тебе нравится?

– Мне нравится все, что хорошо и красиво.

Он притянул ее к себе, но она выскользнула из его рук, соскочила с кровати, обогнула ее и подошла к столику у изголовья, чтобы налить золотистого вина.

Она наполнила оба бокала из красного хрусталя, присела на кровать совсем рядом с Жилем и протянула ему бокал.

– Пей все. Это вино превосходно для любви.

– Мне еще этого не надо, но я тоже хочу пить.

Действительно, вино превосходное! – промолвил он, выпив весь бокал до последней капли.

– Хочешь еще?

– А почему нет?

Он пил второй бокал, когда она отошла от него к круглому зеркалу на стене.

– Ну, иди же сюда!

– Сейчас. Что-то больно на губе. Должно быть, слегка поранилась.

– Не важно. Ты такая же красивая.

Поставив свой пустой бокал, он заметил, что женщина так и не тронула свой.

– Ты не выпила? Ты же говорила, что умираешь от жажды.

Она потянулась, как кошка, в желтом свете свечей. Искривленная тень от нее двигалась по потолку.

– Хотела, а потом расхотела.

– Что это значит?

– Что каприз – всегда мой повелитель. У меня часто так бывает, что желания меняются с минуты на минуту. Ты это узнаешь. Ты мне еще больше нравишься, еще больше, чем я это представляла себе, и я надеюсь, что ты еще долго будешь моим любовником.

– Тогда иди сюда!

– Сейчас. Не спеши же.

– Ну, это мы сейчас увидим.

Он хотел встать и подойти к ней, но вдруг стены поплыли вверх и вниз, к горлу подступила тошнота, в глазах потемнело, руки стали хватать воздух, и, не произнеся ни единого слова, он рухнул к ногам прекрасной Анны.

Хотя он потерял сознание и упал на паркет комнаты совершенно нагим, тем не менее очнулся он одетым на расшитом покрывале постели.

Кроме того, был уже день, мелкие блестевшие стрелочки просвечивались сквозь толстые ставни, закрывавшие высокие окна.

Комната, в которой он находился, была пышной и в то же время ветхой. Большая кровать с колоннами времен Людовика XIII была обтянута фиолетовым бархатом, украшенным серебряными галунами, что создавало приятный контраст с серым узорчатым шелком, которым были обтянуты стены, там и здесь на них виднелись пятна влаги. Великолепный стол из массивного серебра держал на себе зеркало, хрустальные подсвечники с подвесками, на столе также расположилось неимоверное количество коробочек, баночек, пузырьков. Нарядное дезабилье было небрежно брошено на потертое кресло. В большую китайскую вазу были поставлены свежие цветы. Все указывало, что комнату занимает женщина, но бывает здесь совсем не часто. На предметах скопился изрядный слой пыли.

С тяжелой головой Жиль спустился с кровати, но сразу же вынужден был опереться на колонну, чтобы не упасть. Подсыпанное ему зелье было необыкновенно сильным. Ему еще никак не удавалось избавиться от его последствий.

Заметив открытую дверь в туалет, он направился туда неуверенными шагами. Большой таз с водой, кувшин, стопка полотенец придали ему мужества. Он наполнил кувшин, снял с себя мундир и вылил на голову всю воду. Вода была свежая. Он благословлял себя, что никогда не пудрил волосы, а довольствовался лишь париком, ношение которого было обязательно.

Затем он энергично вытерся, почувствовал ясность в голове. То, что он вымочил рубашку, это был пустяк. В комнате она быстро высохнет.

Чтобы окончательно прийти в себя, он залпом выпил три стакана воды, затем со вздохом облегчения принялся обследовать место своего заточения, ибо трудно было назвать его иначе. Дверь была закрыта на ключ. Для очистки совести он удостоверился в этом, затем принялся ощупывать ставни. Они были заперты снаружи на замок. Затем он попытался заглянуть в узкую щель в ставне. Присев на ступеньку у постели, он принялся обдумывать свое положение.

Где же он находился? Что это было за жилище, в котором царила мертвенная гробовая тишина? Что это была за освещенная солнцем деревня, река, лес, которые он разглядел в щель ставня?

Кто была эта прелестная женщина, которая отдалась ему с таким неподдельным чувством?

Звук открывающейся ключом двери заставил его поднять голову. Нахмурив брови, он смотрел на вошедшую даму в голубой вуали. Она вошла стремительно, как солнце, в своем ярко-желтом платье, экстравагантной шляпе, украшенной цветами мака и пучками золотистых колосьев. Шляпка каким-то чудом держалась на сложной конструкции из волос, густо напудренных серо-голубым цветом по последней моде.

  98